Читать «Что движет солнце и светила (сборник)» онлайн - страница 5

Семён Александрович, кажется, специально её поджидал. Только вошла в кондитерскую, как он рядышком возник. Ну что тот джинн из волшебной лампы: ничего не было, пустое место и вдруг нате вам — Семён Александрович, вполне материальный, этакий сбитый, бело-розовый крепыш, никакое солнце его не берёт: другие смуглеют, чернеют, а он лишь краснеет слегка. Видно, у него кожа другая, не такая, как у всех. Писаным красавцем он никогда не был. Но Нина Андреевна, впрочем, уже давно поняла: иной мужчина и ростом вышел, и глаз от него не отвести — орёл, а в койке — тишина и вечный покой. К Семену Александровичу это не относилось. К нему очень даже подходила поговорка: в тихом омуте все черти водятся. Правда, может, и он уже угомонился? Орлы ведь тоже стареют.

Нина Андреевна вспомнила, как лет шесть назад расфыркалась на Семёна: «Говорят, ты на эту профурсетку из „Интуриста“ глаз положил. Не отнекивайся! Люди всё видят, ничего не скроешь. Она тебя на шестнадцать лет моложе. Дочка! Вот помянешь моё слово: попользуется, вытянет денежки — и даст от ворот поворот. Это я, как дура, запросто так с тобой, старый хрен, валандаюсь…»

Семен Александрович крепко обиделся, но всё-таки остался с Ниной Андреевной вроде как в друзьях-приятелях. Иногда приносил цветы, посылал коробки конфет и пирожных, но при этом будто стеклянную стену установил, разбивать которую никто из них не желал. Да и делать это было незачем: у каждого — своя жизнь, и менять ничего не хотелось.

Когда хоронили Антона, мужа Нины Андреевны, то Семён Александрович прямо на кладбище сказал ей:

— Ты как в воду глядела. Она ушла от меня…

— Кто? — не поняла Нина Андреевна.

— Та, что нас развела…

— Побойся Бога, — ответила Нина Андреевна. — Я с Антоном прощаюсь, а ты мне о какой-то бляди плачешься.

— Любил я её.

— А я — его!

Может, она и вправду любила только Антона, хотя относилась к нему, как к чему-то обязательному, без чего никак не обойтись. Обычно он оставался в тени её вольнолюбивой и пылкой личности. Оснований для ревности она давала предостаточно, и пару раз ей пришлось являться на работу чересчур законопаченной тональным кремом и в черных очках.

Антон был не очень нежен и, к тому ж, прижимист: ни за что просто так букет цветов не принесёт, только к праздникам, причём, всегда — розы. Её любимые темно-красные, почти чёрные розы. Но порой на него что-то находило: соберёт свои заначки и вдруг купит кольцо или серьги, а в последние годы он бегал по художественным салонам и, не торгуясь, брал картины. Странные такие картины: изломанные линии, нечёткие силуэты, грубые, почти карикатурные фигуры; коровы с глазами ангелов, пронзительно одинокие стаи птиц в сером, холодном небе; листья, похожие на ссохшиеся ладони, всякие жучки-паучки…