Читать «Что движет солнце и светила (сборник)» онлайн - страница 262
Николай Семченко
И все-таки у него ничего не вышло. Сначала он и думать не думал о Надюстине. Да как-то и не располагали к этому горячий песок, картинно-белогривые волны, дремота под разноцветным пляжным зонтиком и все те развлечения, без которых немыслим отдых на юге.
Но когда Роман вернулся в круговорот своих будней, в скуку и серость дождя, ветра и мокрого листопада, то однажды вечером вспомнил тот яркий летний день, резкий и без полутонов, — Надя плыла ему навстречу в легком ситцевом сарафане, отмахиваясь от белого тополиного пуха. Она вся будто светилась. И он впервые увидел ее такой — красивой, неповторимой, единственной. Но никогда об этом никому, и ей — тоже, не говорил.
Пять лет спустя он женился. Очень хотел, чтобы первым ребенком был сын. Но родилась дочь. Жена согласилась, что Надежда — очень хорошее имя. А то все Ксюшами да Оксанами девчонок называют.
ТОСКА
Человек этот никогда не испытывал тоски. Правда, он иногда ощущал какой-то внутренний зуд. Скорее всего, это было следствием маленьких неудобств — беспокоил пустой желудок, или насморк, или мысль о том, что слишком легко одет для сырой погоды…
Когда-то давно человек был стройным, глаза его удивлялись миру, а голова была полна прекрасных идей. Его любили женщины, и он дарил им стихи. Жилось легко, и мужчина не обратил внимания, когда ушла Единственная. Она упорно не возвращалась, и он сам научился варить крепкий кофе с пенкой — это оказалось не так уж и трудно. Правда, ему не хватало её смутной улыбки по вечерам, но он продолжал спать спокойно, и аппетит не нарушился. Мужчина был слишком уверен в себе, нашёл Другую.
Правда, не Единственную. Но какая, право, разница? Ему была нужна просто женщина.
Однажды она заплакала над книгой аббата Прево, и, усмехнувшись, он сказал: «Что за беда? Манон могла гулять с другим, а кавалер де Грие взял бы да нашёл себе верную девушку. Вот развели канитель!»
Сам он писал мало. Зато, став редактором небольшой провинциальной газеты, учил других. Ему нравилось быть полным начальником и красиво говорить. Это приносило ему удовлетворение, не считая куска хлеба, да ещё с маслом.
Он не заметил, как перестали слагаться стихи. Человек по-прежнему садился за стол, брал ручку с золотым пером и долго-долго рисовал на бумаге какие-то непонятные значки, пока не садил чернильное пятно. Человек, забыл, о чём он раньше думал и не знал, что думать теперь.
Он не затосковал, не уехал в Приморье, чтобы испытать пленительное влияние сентября. Он не стал бесцельно бродить по улицам, и не смотрел ночью с балкона, как из-за облака легко-легко выплывает и задумывается на небе луна. И вообще, он не увидел, как однажды белый рассвет превратился в цвет черёмух.
«Что за беда? — думал он. — Напишу ещё что-нибудь, не последний день живу…»
Так он и жил, ровно и спокойно. Шёл дождь расцветали и тускнела закаты, текла прозрачная вода, распускались и падали листья. Он ходил на работу, возвращался домой — соседи сверяли по нему часы.
