Читать «Что движет солнце и светила (сборник)» онлайн - страница 237

Что говорить дальше, она не знала. Напрочь вылетели из памяти строки той брошюрки, которую ей сунули накануне как самую модную новинку книжного сезона. Ничего не понимая в ней, Изабелла кое-как осилила половину и даже заучила несколько строк.

— Интересно, — сказал Геннадий. — В этом что-то есть!

А Толик, внимательно взглянув на неё, вдруг спросил:

— Мам, а зачем ты по-боевому раскрасилась? Вася на гастроли уехал, что ли?

Геннадий перестал перебирать гитарные струны и с ещё большим интересом посмотрел на Изабеллу.

— Если бы гастроли! — хмыкнула она и, дурачась, пропела: «Была без радости любовь, разлука будет без печали…» Вася закрыл дверь с той стороны. Навсегда.

— О, Господи! — вздохнул Толик. — Скучно будет без Васи.

— Прям уж так и скучно! — деланно возмутилась Изабелла. — У меня началась другая жизнь. Совсем-совсем другая, новая, как колготки в упаковке…

Она и вправду начала новую жизнь. Из шатенки превратилась в блондинку, огненно-красный маникюр сменила на бледно-розовый, без сожаления выбросила в мусоропровод халат с золотистыми драконами — подарок Васи. По дому она ходила теперь в широких брюках и ситцевой кофте-размахайке. Везде, не только в мастерской, валялись поделки из скорлупы ореха, косточек слив и абрикосов, семян различных растений, древесины, разноцветных камушков и стеклышек ожерелья, браслеты, броши, маленькие и большие панно, бусы, какие-то побрякушки и нелепые безделки. Кое-что из этого она носила, и её подруги возбужденно чирикали, как воробьи на первом весеннем солнцепёке, и наперебой делали заказы: «Мне, пожалуйста, браслет из срезов маньчжурского ореха…Ой, а я хочу бусы из косточек сливы, покрой их тёмным лаком… А эта брошь из чего? Неужели из бересты? Ой-ей-ёй, какая! Как я хочу нечто наподобие её!»

Кое-что Изабелла сбывала в магазинчик при художественном музее. Деньги платили не ахти какие, но ей хватало. К тому же Геннадий, однажды оставшийся у неё, отдавал зарплату, покупал продукты и вещи. Ему нравилось ходить на рынок, выбирать овощи, мясо и фрукты, торговаться, пробовать острую корейскую капусту — кимчи, папоротник, пророщенную сою, морковь со специями. Он и Изабеллу к ним приучил. Сам, однако, никак не мог привыкнуть к её художественной натуре: его раздражали вещи, разбросанные там и сям, удивляло, что Изабелле легче выбросить грязную простыню, чем её постирать, а все эти листы с акварельными и карандашными набросками, складные мольберты, планшетницы и папки, выпадавшие из шкафов и антресолей, постепенно довели его почти до бешенства.

— Будет ли в этом доме когда-нибудь порядок? — взрывался он. — Неужели меня взяли сюда вместо домработницы? Только приберусь, через пять минут опять срач!

— А и не надо, — спокойно отвечала Изабелла. — Зачем углубляться в быт? Отсутствие порядка не означает, что его нет…

— Подумай, что ты говоришь!

— Самый лучший порядок — это порядок в душе, милый, — отвечала Изабелла и ласково чмокала его в щеку. — Успокойся, любимый!

И правда, во всём этом беспорядке всё-таки была своя система: Изабелла удивительно легко находила любую нужную ей вещь. Между прочим, она всегда читала одновременно несколько книг; конечно, не все сразу, а по одной: перелистнув несколько страниц, бралась за другую, заменяя её третьей, потом возвращалась к первой. Томики с закладками и без них лежали везде, даже в туалете в специально устроенной газетнице. Но редко какую книгу Изабелла дочитывала до конца. Впрочем, если она и хотя бы подержала в руках какой-нибудь нашумевший бестселлер, то в разговоре о нём уже могла показать свою осведомленность. Например, так: