Читать «Ангел боли» онлайн - страница 231

Её улыбка была блеклой.

— Интересно, чтобы ты сказал бы мне через тысячу лет, — тихо проговорила она. — Когда испытал бы не меньше дюжины смертей и возвращений к жизни, и все, кого ты любил, превратились бы в пыль в своих могилах.

Он встретил гордый взгляд её фиалковых глаз, не вздрогнув, хотя знал, что, если кто-либо из ангелов пожелает, подобное может стать его судьбой.

Он ответил, повторив её слова:

— Интересно, — сказал он так смело, как мог.

Глиняный Человек ни на секунду не усомнился в своих воспоминаниях о странном саде, который он посетил с Джейсоном Стерлингом и сэром Эдвардом Таллентайром — даже несмотря на то, что знал, каким ненадежным инструментом была память.

Он знал, что все они участвовали в общем предприятии Демиургов, но для него этот опыт был не нов. Он помнил — и до некоторой степени доверял этим воспоминаниям — давние времена, когда Демиурги были более настроены на участие в делах людей. Век Героев, как он иронически называл его, век провидцев и оракулов, век состязаний и чудес, который, за отсутствием какого-либо более надежного свидетельства, сохранился в легендах.

Интересно, подумал он, не начинается ли снова этот век. Но Адам Глинн искренне надеялся, что он не повторится.

Он не знал, следует ли радоваться или огорчаться из-за произошедших событий. В разгар Террора, в годы наполеоновских войн, во время падения чартистов он потерял веру в возможность наступления Века Разума — но эту веру можно было легко восстановить, особенно теперь, когда следовало снова брать в расчет Демиургов.

Из окна курительной комнаты Стерлинга, откуда он попал в их общий сон, он разглядывал улицу. Он высматривал не рыскающих оборотней или что-то подобное, но просто радовался банальным деталям мира: газовым фонарям, сдерживающим наступление ночи, пестрым женским нарядам, обилию экипажей и кэбов, свидетельствующему о развитии торговли и росте благосостояния; разносчикам газет, которые в их вечной бурной конкуренции пытаются взбудоражить кровь прохожих обещаниями ужасных картин.

В одном из фешенебельных борделей Ист-Энда произошло ужасное убийство. Когда он последний раз интересовался подобными вещами, все фешенебельные бордели располагались гораздо западнее, на расстоянии броска камня от Вестминстерского дворца. Звонки созывали членов парламента обратно, если требовалось, чтобы они проголосовали по поводу судеб мира. Но с тех пор Палату общин перестроили; времена изменились.

Уличная вонь стала сильнее, чем тридцать или сорок лет назад — но, возможно, дело было лишь в том, что он не привык к ней. На улицах стало больше лошадей и, без сомнения, больше мусора, но Лондон всегда был грязным городом, а Ричмонд теперь стал его частью. Город разрастался, жадно пожирая свои окраины — деревни и зеленые поля, — расширяясь с отчаянной скоростью. И этот процесс не кончится, пока не исчезнут возможности для роста.

Сто лет назад все было иначе. То, что он видел сегодня, отличалось от того, что он видел в восемнадцатом веке, так же сильно, как восемнадцатый век отличался от восьмого. Перемены наступали быстрее, чем раньше.