Читать «Ангел боли» онлайн - страница 219

Харкендер не мог сделать этого раньше. И он никогда раньше не думал о своей неспособности как об упущении, он всегда считал, что прав в неугасимом желании добиться мести. Теперь он понял, что ошибался. И он счел это ошибкой не только потому, что смог заглянуть в сознание и сердце Дэвида Лидиарда и Джейсона Стерлинга и понять их отношение к миру, но также потому, что основная предварительная работа была проделана в его сознании в течение многих лет, пока он был повелителем видящих.

Разделив сон Харкендера, Дэвид увидел и понял то, о чем давно догадывался: Харкендер использовал его жену, Корделию, как наблюдателя. Он также понял ту странную и извращенную любовь, которую испытывал Харкендер, которой тот дорожил и наслаждался. Харкендер, в свою очередь, увидел и понял любовь Дэвида к его жене и понял реакцию Дэвида на то, что Харкендер знал Корделию гораздо лучше, чем тот когда-либо смог бы.

Для них обоих это был странный опыт. Раньше Харкендеру доставляло удовольствие незнание Дэвида, но теперь он не мог найти в этом удовольствия. Когда у него появилась возможность проявить жестокость, он избежал её, он был не настолько злым, чтобы злорадствовать. Харкендер понимал, что это переживание было для Лидиарда ближайшим к Аду, который Дэвид обнаружил в мире ангелов. Но Дэвид был обучен сэром Таллентайром, и он отреагировал на это неприятный факт так, как научился реагировать на любое новое открытие: если дело обстоит так, значит, он должен жить с этим. У Дэвида Лидиарда было то, чего Харкендер никогда не имел — храбрость признать, что пусть иногда события ранят его, он никогда не должен отчаиваться.

С другой стороны, Дэвид, к своему удивлению, обнаружил странное утешение в том, что подтвердились его самые страшные опасения. То, что Харкендер сумел полюбить Корделию, не делало ситуацию более оскорбительной, напротив, делало её более терпимой. Дэвид всегда любил свою жену и понимал, что раз это так, то он должен признать её достойной любви. Он не мог винить Харкендера за это открытие, и тем более не мог винить его за то, что с ним сделал Зиофелон. Поэтому Дэвид простил Джейкобу Харкендеру знание, которое он никогда не мог получить сам, а Харкендер принял прощение Дэвида.

Это было началом их взаимопонимания, но не концом.

Смирившийся Харкендер, а не кто-то из мудрых ученых, влил в их видение острое чувство эмоциональной значимости. Он, в конце концов, был тем, кто пытался найти жаркий хаос, полный правого гнева, и не нашел ничего подобного. Он чувствовал отсутствие этого гнева и всего, что могло занять его место.

Ангелы, — понял Харкендер, передав это своим более спокойным коллегам, — могли, если бы захотели, стать божественными повелителями человечества. Но если бы они так поступили, они не стали бы, не смогли бы стать любым из тех богов, в которых люди так долго старались поверить. Они не смогли бы стать праведно гневными, педантично наказующими богами, и они бы не могли стать добрыми, милосердными и любящими богами. Они стали бы грубыми, капризными, требовательными богами, от которых нельзя ожидать ни награды, ни честности, они были бы агрессивными богами. Они могли, если бы захотели, играть с человечеством и писать сценарии, которые бы ставила целая раса, но эти игры и сценарии не касались бы человеческих нужд, желаний и намерений.