Читать «На пути к Цусиме» онлайн - страница 7

17(30) апреля дядя царя, генерал–адмирал великий князь Алексей Александрович приказом по морскому ведомству распорядился именовать бывшую Тихоокеанскую эскадру 1–й эскадрой, а суда, строившиеся на Балтике, — 2–й эскадрой флота Тихого океана. 19–го числа командующим новой (2–й) эскадрой был утвержден контр–адмирал Рожественский с оставлением в должности начальника Главного морского штаба. Инициатива этого назначения исходила от Николая II и его дяди, генерал- адмирала. Сам же Рожественский, судя по воспоминаниям его соратников и его собственным позднейшим документам, не хотел брать на себя эту тяжелую обузу, будучи вообще против посылки эскадры в планировавшемся составе. Однако как человек чести и долга он счел себя не вправе официально заявлять об этом и принял командование.

В августе 1904 г. на секретном совещании в Петергофе 2–й эскадре была поставлена задача соединиться в Порт–Артуре с кораблями 1–й и, нанеся поражение главным силам японского флота, завоевать господство на море. Однако вскоре 1–я русская Тихоокеанская эскадра была окончательно обессилена, а 20 декабря 1904 г. после многомесячной осады пал и Порт–Артур. Вместо того чтобы немедленно вернуть 2–ю эскадру из Индийского океана домой, смириться с тем, что война проиграна, и начать переговоры о заключении «мира не унизительного» (первый мирный зондаж через своего посланника в Лондоне Япония предприняла уже в июле 1904 г^[19]., а разговоры о гипотетическом посредничестве различных западноевропейских политиков в будущих мирных переговорах японская печать затеяла еще в марте того же года), Николай лично настоял на продолжении похода. Тогда же «Новое время» опубликовало большое письмо адмирала Бирилева, в котором тот доказывал, что «2–я эскадра есть огромная, хорошо сформированная и укомплектованная сила, равная силам японского флота и имеющая все шансы на полный успех в открытом бою»^[20]. «Падение Порт–Артура ничего не изменило в неблагоприятную сторону в положении адмирала Рожественского [...] Нет, жребий уже брошен, и надо испить чашу до дна [...] Идти назад — нельзя», — вторил Бирилеву со страниц той же газеты его последователь «Прибой» (Кладо)^[21].