Читать «Запоздалый стрелок, или Крылья провинциала» онлайн - страница 16

Он уже направился к выходу, но, проходя по коридору, на одной из дверей увидел дощечку, на которой было написано: «Зав. П/О крыльев», и наудачу постучался в дверь. И этот стук в дверь решил многое.

Дело в том, что, в заведении, кроме гусь-отдела и лебедь-отдела, был и подотдел крыльев. По первоначальному замыслу этот подотдел должен был служить связующим звеном между двумя основными отделами, ибо крылья есть и у гусей, и у лебедей. Но уже давно этот подотдел превратился в козла отпущения. В него переводили не потрафивших начальству гусистов и лебедистов, обрекая их на значительное замедление в восхождении по лестнице званий. А когда в какой-нибудь газете появлялся материал, обвиняющий заведение в отрыве от жизни и чуть ли не в творческом бесплодии, директор товарищ Рейтузов всегда умел повернуть дело так, что все шишки валились на опальный подотдел крыльев. Между тем начальник этого подотдела, товарищ Лежачий, был человеком самолюбивым и с давних пор затаил нелюбовь к Рейтузову.

Когда Алексей Возможный подробно ознакомил Лежачего со своим изобретением, Лежачий понял, что крылья могут стать в его руках большим козырем.

– Я персонально займусь доработкой ваших крыльев, я подготовлю их для массового выпуска, – сказал он Возможному. – А чтоб дело было крепче и верней, я даже согласен стать вашим соавтором. Возможно, что в процессе работы мне придётся подключить к проекту ещё несколько соавторов. Я думаю, вас это вполне устроит.

– Я согласен, – ответил Алексей Возможный. – Лишь бы скорей наладить выпуск крыльев.

– В первую очередь мне надо выковать научные кадры, – весомо сказал Лежачий. – Сперва – кадры, а потом – крылья.

В этот день, вернувшись в гостиницу, Алексей сделал в своём дневнике такую запись: «На Лежачего надежды мало, но на других и вовсе нет. Дело здесь даже не в бюрократизме (хоть и он есть), а в малой технической применимости крыльев. В век космических ракет и реактивных лайнеров мои к. – „малая механизация“. Но глядя в будущее, я не столько страшусь тихого неуспеха, сколь шумного успеха, моды. Ибо именно за модой следует обычно полное забвение. Великое иногда может стать модным, но часто ли модное становится великим?»

Далее следует такая запись: «Очень соскучился по дому, по Кате. Пусть это старомодно, но меня не тянет в города. Мне нравится жить в Ямщикове. Когда живёшь там, где родился, все вещественные проявления родной природы постепенно включатся в твою жизнь, обретают голос и становятся советчиками и собеседниками. Человек мудр, но есть мудрость и в придорожной берёзе, и в ручье, который ты ещё мальчишкой переходил вброд. Все они могут подсказать что-то. Взамен же они ничего не требуют».