Читать «Газета Завтра 272 (7 1999)» онлайн - страница 44

Ведь теперь впервые с тех пор уголовным преступлением становится не деяние и даже не высказывание против евреев, а всего лишь мнение относительно достоверности некоторого исторического события. Это — нечто совершенно неведомое в светской юриспруденции. Такое бывает лишь в теократическом праве, которое преследует за неверие. Ведь те потенциальные преступники, которые сомневаются в достоверности сведений о Холокосте, свидетелями его не были. Речь идет лишь о том, верят ли они или не верят тем сведениям, которые получают от историков и идеологов через книги, газеты и кино. И те, кто не верит, — теперь уголовный преступник.

Сразу возникает вопрос: зачем? Разве отрицание Холокоста стало значительным социальным явлением, которое требуется подавить силой уголовного права? Вовсе нет. Есть отдельные, совершенно ничтожные группки “классических неофашистов”, существующие, наверное, на субсидии спецслужб — но и они не отрицают Холокоста. В западной прессе я не встречал “отрицания” ни разу, совсем наоборот, редкий номер газеты обходится без напоминания. Однажды в 1989 г. был инцидент на ТВ Парижа — как раз устроили дебаты по этому вопросу, и один журналист “отрицал”. На него набросились коллеги-евреи и стали картинно бить его перед телекамерами. А ведущий заламывал руки, совсем как Любимов при драке Немцова с Жириновским. Но та сцена явно была подстроена ради сенсации. Зачем же вводить в законы норму, направленную против несуществующей социальной угрозы? Так не делают, если не хотят искусственно создать очаг напряженности и конфликтов вокруг проблемы — превратить ее из воображаемой в реальную.

Может, нам просто непонятна небывалая чувствительность евреев ко всему, что связано с Холокостом? Но вот телезрители, наблюдавшие сцену избиения “отрицавшего” Холокост журналиста, раскрывают газету и читают смачно изложенные перипетии большого скандала в Израиле — такого большого, что обсуждался в кнессете. Некий предприниматель Моше Яхолом объявил о продаже на аукционе в Тель-Авиве запасов мыла, изготовленного в немецких концлагерях из жира евреев. Начальную цену поставил по 200 долларов за кусок.

Поднялся шум — нет ли тут обмана. Эксперты засомневались: из того ли жира сделано мыло? Люди отдадут такие деньги — а если не из еврейского? Кончилось тем, что хозяин аукциона отменил распродажу. Но ведь никто не привлек жадного Моше Яхолома к уголовной ответственности. Почему же здесь деяние, которое можно считать профанацией памяти о Холокосте, вызывающее омерзение даже у посторонних людей, осуждается несравненно мягче, чем всего-навсего неверное мнение какого-нибудь малообразованного юнца в Финляндии, который сомневается в истории об уничтожении евреев нацистами?