Читать «Психосоматическая деволюция» онлайн - страница 2

— А как Науза?

У Гамбринуса перехватило дыхание. Мозг словно сжался. Левое сердце на несколько мгновений замерло, а потом застучало не в такт правому.

— Науза? — Гамбринус тянул время, стараясь найти какой-нибудь нейтральный ответ. Гаулс не сознавал, что причиняет боль, и от этого было еще хуже.

— В прошлый раз, я заметил, ты был чем-то недоволен, — сказал Гаулс.

Он заметил! Недоволен! Да Гамбринус был вне себя от ярости! Не заметить этого было невозможно. Нет, все-таки у карвов чересчур грубая нервная организация.

— Как тебе сказать? — еле сдержался Гамбринус. — Не знаю даже — был, не был.

— А ты говори как есть. Говори, чем недоволен. А то мне неприятно, что ты что-то скрываешь. И про Наузу не ответил.

— Да что о ней говорить? Науза как Науза, — сказал Гамбринус, думая: а не сказать ли действительно всё как есть? Удовлетворить любопытство непонятливого карва? Вот так прямо взять и сказать, что они вернулись к естественной жизни и собираются множиться способом предков? Интересно, какая последует реакция? Гамбринус представил себе, какая может быть реакция и даже немного повеселел.

— Что значит Науза как Науза? Неужели тебе всё равно? Как ты можешь к ней так относиться?

— А как это я так к ней отношусь?

— Ты сказал, что тебе всё равно как она есть!

— Неправда. Я такого не говорил. Я сказал только, что Науза не больше и не меньше, чем Науза. Она есть то, что она есть. Она такая, какая она есть. И все, что я могу тебе ответить на вопрос «как она?», будет лишь моим ответом, и не хуже, не лучше Наузе не станет. К тому же я не могу тебе всё сказать.

— Это почему? — Гаулс был явно поражен столь длинной и витиеватой речью Гамбринуса.

— Потому же, почему ты не можешь мне сказать всего. Изменений так много, что невозможно сказать обо всех.

— Это верно, — Гаулс задумчиво погрузился в свои мысли — занятие, карвам несвойственное: задуматься над мыслями. Обычно они текут себе и текут, и не мешают.

Становилось холоднее. Гамбринус подумал, что неплохо бы вернуться в Гаулса — наверное, остальные ларги уже впали в спячку — но сразу с отвращением отбросил эту глупость.

— Не хотите обратно? — словно уловив мысль Гамбринуса, спросил Гаулс.

— Нет.

— Но как же вы перезимуете?

— Как-нибудь перезимуем. Не волнуйся.

— Как же без ног? Они ведь должны были отпасть, верно?

Знает все-таки! До чего навязчивый! Гамбринусу снова стало худо от нахлынувших воспоминаний. Из-за этой навязчивости они были вынуждены покинуть карва. Он был слишком настойчив, требуя у Наузы то, чего она уже не могла ему дать.

— Так чего молчишь? Или опять чем-то недоволен?

Гамбринус не знал, что ответить.

— Могу я чем-нибудь помочь?

— Не можешь. Нам с Наузой помощи не надо. Сами справимся.

За разговором Гамбринус даже не заметил, как выросли зимние ноги. Он попытался незаметно ими пошевелить — и удачно! Ноги вышли хорошими, прочными, на таких самая лютая зима не страшна. Гамбринус был очень доволен.

Личинки сурпсов отчаянно вгрызались в старые ноги Гамбринуса, чтобы поскорее укрыться от неотвратимо наступающей стужи — вот и прекрасно: летом можно будет охотиться на сурпсов со спокойной совестью — не на чужой плоти выросли.