Читать «Товарищ Кисляков(Три пары шёлковых чулков)» онлайн - страница 17

Но когда он вошел, дело оказалось проще: жена профессора, высокая худощавая старомодная дама в пенснэ, выкупала в ванне своих японцев. Ее застали в тот момент, когда она, закутав их в простынку, несла в комнату.

— Мы детей моем, а ты — собак купаешь?! Стерва! — кричала жена слесаря.

— Провалитесь вы с своими детьми! — не помня себя от злобы, крикнула профессорша, прижимая к груди насмерть перепуганных японцев, прикрытых простыней, откуда только торчали их носы и полные страха глаза.

Елена Викторовна, еще с утра за хозяйскими хлопотами не успевшая одеться, небольшого роста, полная, стояла в розовом капоте и с широкой зеленой лентой, которую она повязывала на лоб, и тоже кричала.

Увидев мужа, она сейчас же перестала кричать и пошла в комнату.

По ее спине и по тому, что пошла впереди него, не дожидаясь, когда он поравняется с ней, Кисляков почувствовал, что она чем-то взволнована еще и кроме собачьей истории.

— Деньги получил? — спросила она, едва он вошел вслед за ней в комнату.

— Получил, — сказал Кисляков, с недоброжелательным чувством отметив про себя, что она прежде всего осведомляется о деньгах и, конечно, всё до копейки заберет себе. И не догадайся он отложить эти пятьдесят рублей, ему пришлось бы после ее отъезда жить на то, что она ему оставит, рассчитав всё до последней копейки.

Успокоившись положительным ответом, Елена Викторовна вдруг сказала с раздражением, которого, очевидно, не могла подавить:

— До чего распустились люди. Представь, эта наша идеальная пара-то! Развелись! Он отыскал себе какую-то даму сердца и развелся. Жена требует с него 250 рублей в месяц, он дает только 150. Что же, пожил с женой, теперь нашел себе молоденькую. Никаких обязанностей, никакого долга. Еще хорошо, что детей нет.

Капот у нее распахнулся оттого, что она жестикулировала руками, она с раздражением запахнула его и продолжала:

— Она ли с ним не няньчилась! Но теперь думают только о себе, о своем брюхе. Какие мерзавцы! — сказала она с излишней горячностью, от которой Кисляков вдруг почувствовал раздражение против жены и сочувствие и даже зависть к Звенигородскому, который развелся и «завел себе молоденькую». Но он только посмотрел на нее сквозь пенснэ и ничего не сказал.

И тут же почему-то вспомнил, что Елена Викторовна старше его на целых пять лет, да еще полная, низенькая для своей толщины, вечно с этой зеленой лентой и розовым капотом, — вероятно, думает, что она в этом наряде очаровательная.

А в ее резких выпадах против разведшегося мужа он чувствовал косвенно выпад против себя самого, так как она говорила вообще о мужчинах. Как будто она была уверена в своем непререкаемом праве на постоянное обожание и преданность, даже будучи, толстою да еще перевалившею на пятый десяток.

Все эти мысли только промелькнули в его голове, как они всегда мелькали, когда начинался разговор в повышенном тоне. Если же высказать хоть сотую долю этих мыслей — он знал, чем это кончится… Это будет драма на целую неделю. И потому он приберегал высказывание этих мыслей к какому-то последнемуслучаю, чтобы накопилось побольше раздражения от серости этой жизни. Когда придет этот последний случай и в каком виде, он не знал.