Читать «Почему Павел восхваляет себя. – Мудрость Павла. – Против сребролюбцев. Том 10, книга 1, Беседа 21» онлайн - страница 6

Но, скажешь, кто же говорит так? То и прискорбно, что так говорят не словами, а делами; не столь было бы тяжело, если бы говорили это на словах, а на деле не исполняли. Не так ли ежедневно внушает своим пленникам жестокий и бесчеловечный тиран – сребролюбие: пусть ваши сокровища обращаются в пользу клеветников, разбойников и воров, а не на пропитание алчущих и нуждающихся? Не вы ли производите разбойников? Не вы ли питаете огонь страсти у завистников? Не вы ли вызываете воров и грабителей, выставляя им, как некоторую приманку, свое богатство? Какое безумие! Подлинно безумие и явная нелепость – наполнять одеждами сундуки, а не обращать внимания на того, кто сотворен по образу и по подобию Божию, и не имеет одежды, дрожит от холода и едва держится на ногах. Но, скажешь, он притворяется дрожащим и немощным. И ты не боишься такими словами навлечь на себя молнию свыше? Простите, я дрожу от гнева. Ты пресыщаешься, утучняешь себя, продолжаешь упиваться до глубокой ночи, нежишься на мягких коврах и не думаешь отдавать отчета в таком беззаконном употреблении даров Божиих, – ведь вино не для того, чтобы мы упивались; пища не для того, чтобы мы пресыщались; яства не для того, чтобы мы расторгали ими свое чрево, – а от бедного, несчастного, который ничем не лучше мертвеца, ты требуешь строгого отчета, и не боишься грозного и страшного суда Христова? Если он и притворяется, то притворяется по бедности и по необходимости, по причине твоего жестокосердия и бесчеловечия, требующего такого притворства и иначе не преклоняющегося на милость. Кто, в самом деле, так несчастлив и жалок, чтобы без всякой нужды, для куска хлеба, принимать столь безобразный вид, терзать себя и терпеть такую муку? Итак, притворство его возвещает всем о твоем бесчеловечии. Если он просит, умоляет, говорит жалостные слова, плачет, рыдает, скитается целый день и не находит необходимой пищи, то, может быть, и придумал такую хитрость, которая не столько ему, сколько тебе служит бесчестием и обвинением. Он достоин сострадания, что дошел до такой крайности; а мы достойны тысячи казней, что принуждаем бедных прибегать к этому. Если бы мы легко склонялись на милость, то он никогда не решился бы подвергнуться этому. Что я говорю о наготе и дрожании (от холода)? Скажу нечто, еще более ужасное: некоторые принуждены были ослеплять малолетних детей, чтобы тронуть наше бесчувствие. Так как, скитаясь зрячими и обнаженными, они не могли привлечь внимание жестокосердых ни нежностью возраста, ни несчастьем, то присоединяли к своим бедствиям еще другое плачевнейшее бедствие для утоления голода, находя более легким лишиться общего света и дарованных всем лучей солнечных, нежели непрестанно бороться с голодом и подвергнуться самой жалкой смерти. Вы не привыкли сострадать бедности, а забавляетесь несчастьями; потому они и удовлетворяют вашему ненасытному желанию, возжигая и в себе и в вас пламень, лютейший геенны. А чтобы вы убедились, что все это и подобное тому происходит именно по этой причине, я представлю вам несомненное доказательство, которому никто противоречить не может. Есть бедные, легкомысленные и малодушные, которые не могут переносить голода и готовы терпеть все другое, кроме этого. Они, неоднократно приступая к вам с жалким видом и жалостными словами, но не получив никакой помощи, наконец оставляют просьбы и прибегают к хитростям не хуже кудесников: одни жуют кожу изношенной обуви, другие вбивают в голову острые гвозди, иные ложатся на замерзшую от холода воду голым желудком, а иные подвергают себя еще более нелепым (мучениям), чтобы представить жалкое зрелище.