Читать «Тень кондотьера» онлайн - страница 54

– Скажи, а что там у Артёма? Продвигается дело?

И опять же смущённо покашлял в кулак.

– Продвигается, – ответил я. – Тему главного героя уже вчерне набросал. Показывал на днях.

– Ну и как оно?

– Мурашки пробирают. Честно. Вот такие мурашки.

И я изобразил, что держу в руке крупное яблоко.

– Это хорошо, – не сумел сдержать довольной улыбки Крепыш.

– Конечно, хорошо, – поддакнул я. – Вот вернётся из командировки, скинет на болванку, занесу и возрадуешься. – Пообещал и тут же вспомнил: – Слушай, чуть не забыл, он же ещё просил насчёт сценария тебе одно своё замечание передать. Вернее, даже не замечание, а предложение. Подожди, сейчас… – Пытаясь сообразить, с чего и как начать, я старательно потёр лоб ладонью. – Короче. Там у тебя сцена есть в первой трети фильма, где главный герой…

– Ильшат, – напомнил Крепыш.

– Ну да, Ильшат. Где Ильшат знакомится с очередной жертвой в трамвае. Помнишь?

– Смеёшься?

– Так вот. Аш… Артём предлагает, чтоб они не просто с бухты-барахты познакомились, а после небольшой такой… Ну, прелюдии, что ли. Послушай о чём речь. Поначалу всё, как у тебя: натура, вечер, салон "однёрки", Ильшат сидит в кресле у окна, женщина… Как её там, кстати, у тебя?

– А никак. Просто Женщина в сиреневом платье.

– Хорошо. Женщина в сиреневом платье входит на Маяковского и садится на свободное место рядом. И вот тут Артём предлагает следующее. Пусть барышня будет сильно уставшей. Ну, вроде как она после напряжённого трудового дня на рынок уже смоталась, затем по магазинам прошвырнулась, короче, измоталась донельзя. Просто никакая уже. Буквально с ног валится. И когда садится, крепится-крепится, крепится-крепится, а потом раз и засыпает. И голова у неё, знаешь, так качается-покачивается в такт трамвайной ламбады, а потом клонится, клонится, клонится, и – бабах, падает Ильшату на плечо. А он на неё леденящих кровь видов в принципе не имел, древоточец из-под половицы ему ещё не простучал, ещё не подкатило. И главное ему уже вот-вот сходить, трамвай уже подъезжает к его остановке. Но нет, не сходит, едет дальше. А потому что не захотел попутчицу будить. Жалко ему её вдруг стало. Понимаешь? Пожалел её наш Кайский Потрошитель. Решил, пусть бедняжечка ещё чуть-чуть поспит. Ну и потом уже они на этой почве познакомятся. Она проснётся, когда трамвай где-то там дальше на повороте сильно качнёт, смутится, конечно. А Ильшат улыбнётся ей в ответ. Доброй такой открытой улыбкой улыбнётся. Ну и дальше уже по старому тексту.

Слушал меня Крепыш с явным интересом, а когда я закончил, закатил в раздумье глаза к потолку, помолчал какое-то время, дегустируя образы, а затем помыслил вслух:

– Значит, говоришь, пожалел?

Я кивнул:

– Угу, пожалел.

– И улыбнулся по-доброму?

– Угу, по-доброму.

– А потом топориком: раз-раз, и в квас?

– Ну да. В том-то и фишка. Понимаешь? Нужно показать его тёмную сторону на контрасте светлой. Показать, как оно у него там, внутри, не всё так просто. Показать, как у него там всё вот так вот, просто вот так вот всё перемешено. Показать, что прежде всего он человек. Спросишь, для чего? А я отвечу. Для того чтобы тот, кто ещё до сих пор сомневается, понял наконец: человек – наиопаснейший в этом мире зверь. Понимаешь? Впрочем, Артём не настаивает, я – тем более, сам решай. Ты автор, тебе и карты в руки. Или, если желаешь, шашки… Шашку.