Читать «Славяне и евреи о "своих" и "чужих" календарных праздниках» онлайн - страница 5

Что касается обратной ситуации — почитании в какой-либо форме еврейских праздников славянами-христианами, — фольклорно-этнографические своды кон. XIX — XX вв. не содержат таких сведений. Исключением является трогательный рассказ потомка раби Пинхаса из Белоруссии «Ханукальная свеча Алексея» о том, как каждый год евреи со всей округи собирались в доме полесского крестьянина Алексея, чтобы отпраздновать Хануку. Алексей же устраивал для евреев праздник и сам принимал в нем участие по обету, в память о чудесно спасшей его ханукальной свече, свет которой указал ему дорогу из лесной чащи (Израильский архив фольклорного рассказа при Хайфском университете, 3486 [Фиалкова 1995-б]).

Славянские рассказы о ритуалах, совершаемых во время еврейских праздников, удивительным образом совмещают в себе «этнографический» и «мифологический» пласт. С одной стороны, они содержат наблюдения, свидетельствующие о пристальном внимании, с которым местные жители Прикарпатья или Полесья наблюдали за обрядами своих соседей и своеобразно интерпретировали их (часто с точки зрения собственной традиции). С другой стороны, в этих рассказах отражается один из наиболее устойчивых стереотипов — о связи иноверцев с нечистой силой.

В Прикарпатье рассказывали, что во время пасхальных праздников евреи едят мацу. Берут деревянную ложку и кавалок хлеба и сжигают. После праздника идут на то самое место, «перепрошуют» хлеб и говорят: «Гам, гам! Ходи хлїбе 'д нам!» [Франко 1898: 199-200]. Из этого описания хорошо видно, как праздничный ритуал (избавление от хамеца и поиски афикомана?) в глазах славян превращается в некий магический обряд «приглашения» хлеба (ср. славянское обрядовое приглашение на рождественский ужин мороза, предков-«дедов», животных и т.п. ради урожая и благополучия в наступающем году).

Во время летней экспедиции 2000 г. в Волынское Полесье нам удалось записать воспоминания Василины Григорьевны Супрунюк (1931 г. р.) — до войны она жила в доме по соседству с еврейской семьей («наши хаты стyляны булы с жидaмы»). О еврейской Пасхе она рассказывала: «Вони карапaтку йилы, бо йих Моисей, як вывoдиў, то вони тылько живилиса карапaткамы. Воны сорок дэнь булы ў пустыни! — от, як йих вывoдиў Моисей. То воны сорок дэнь жили карапaткамы и плисни тэи — таки во — лэпёшки лэпили. Вот воны, як Велыкдень, то тo вжэ Пaска ў йих такa булa. Бо воны тылко мацу ту пэклы — звaлы мацa. Еко ў пустыни — от вони пэклы на сoнэчку, пэклы воны тyю мацу, тонюсэньки… То воны вжэ, як Велыкдэнь, то вжэ вони хлиба не едeть, не йилы, нaвыки приймaлы хлиб из столы (совсем убирали хлеб из дома. — О.Б.). А вжэ мы подбэгaемо дытьми и крычимо: „Маца пуд стил, а хлиб на стил!“ — бо вжэ знaлы, шо воны хлиб гэть приймaлы, бо то вжэ Велыкдэнь. Я знаю, бо бaбу нам роскaзывала — дид [у евреев] старый буў. А мы кaжэмо, чого ж то у вас — хлиб ховaете? Кажэ: „Бо мы тылько тым живилиса — карапaткамы, при Мойсeйове, и тэю мацoю, на сoнэчку пэкли…“ Сорок дэнь булы ў пустыни, ек превoдыў йих Моисей чэрэз мoрэ» (с. Мельники Ратновского р-на Волынской обл., зап. О. Белова).