Читать «Достоверное описание жизни и превращений NAUTILUSa из POMPILIUSa» онлайн - страница 27

На сцене у Славы стало плохо с голосом, Слава все время мотал головой и пил воду, что не мудрено после такой подготовки… Под сценой бродил, наливаясь мрачными предчувствиями, Давид Тухманов, он отвечал за мероприятие. Маялся. В «Шаре цвета хаки» Слава забыл последний куплет, привычно дождался, когда музыканты бросят играть, подошел к микрофону и сказал: «Нельзя». Зал решил, что дальше петь — дело и вовсе криминальное, радостно зашевелился. Телевизионщики заводили камерами; Тухманов вообще пропал… Худо-бедно доиграли, в зале творилось странное бурление, несколько затушеванное телевизионщиками с софитами и камерами, с профессиональным, почти кэ-гэ-бэшным любопытством шнырявшими по рядам, отчего становилось совсем неуютно.

Со сцены ушли, судорожно додумываясь, что же произошло — то ли провал, то ли еще что, но вслед за «Нау» рванули фотографы, радио, телевидение, просто журналисты, и примерно через полчаса до героев наконец дошло, что на самом деле приключился триумф.

Гребенщиков во втором отделении был профессионален и неожиданно скучен, свердловчане даже растерялись; публика частично балдела, частично расползалась по фойе; композиторы размеренно перемещались в буфет.

Гвоздем вечера был «Нау», и вбит этот гвоздь был прямо в пленум несчастных композиторов, что стало ясно на последовавшем в Зеркальной гостиной обсуждении, которое, впрочем, назвать таковым было трудно; композиторы молчали. Посеревший Тухманов сидел безразлично и даже чему-то улыбался. Постепенно, нехотя разговорились, возникали то музыковеды, лепившие нечто благостное, то какой-то рабочий, стихи читал… Во время выступления Гладкова на сцену выскочила Ната из «Зомби» и крикнула, что Тита забрали в ментовку. Началась паника, а Тухманов почему-то дал слово Родиону Щедрину. Тот вздохнул и сказал:

— А что?.. Все мы «скованные». Я, лично, скованный…

Композиторы насупились.

Вечером в гостинице пошли разборки против алкоголя; с криками, с обвинениями, с доказательствами вреда водкопития… А когда пафос достиг вершины, Коля Грахов неожиданно предложил выпить. И выпили.

Как бы то ни было, для «Наутилуса» это был первый «шаг наверх».

3. На Поклонной горе

Почти сразу случился фестиваль в Новосибирске, выступил «Нау» отменно. А через день выяснилось, что Алика Потапкина забирают в армию. Пришлось срочно уговаривать и вводить в программу Володю «Зему» Назимова. Впереди маячили стены Москвы.

Москва, город всяческими дарованиями обильный, в глубине своей коллективной души в собственные свои силы не очень-то верит, а потому поджидает искони какого-нибудь сибирского мужичину, который правде-матке вразумит без остатку, премного совокупно удовольствия доставив. Тут бы, кажется, и катить мужичью во Стольный град, да вот беда: не всякого мужика столице надобно, всякие и так прут… Мужик Москве нужен особенный. Тайну эту свердловские рокеры раскусили в начале восьмидесятых, когда «Трек» в столицу был зван, да и поехал, а вернулся очень потрепанный. «Урфин Джюс» наоборот не поехал, хоть и собирался, как-то раз даже аппаратуру в поезд затащили, но тактический дар Пантыкина взял верх, едва успели до отхода аппарат обратно из поезда выбросить. Вот и вспоминают в Москве старые люди, что была когда-то легендарная группа «Урфин Джюс»… А «Трек» в московском рокерском народе переименовали в «Дрек» и вспоминать отказываются. Но совсем не известно, как бы сложилось, если бы «Урфин» вовремя из поезда не стал аппарат выгружать…