Читать «Журнал «Вокруг Света» №12 за 1974 год» онлайн - страница 6

Идем, придерживаясь стенок и сравнительно безопасных потолков, выбирая наиболее крутые спуски, чтобы быстрее попасть на второй, нижний ярус, который указал в своей схеме Гусейнов. Там должен быть тупик и старая узкоколейка.

На перекрестке останавливаемся, чтобы передохнуть и осмотреться. Решаю на развилках и перекрестках выкладывать стрелки из обломков ракушечника

Проходим еще несколько сот метров вниз, по наклону, и после вторичной остановки вынуждены повернуть обратно. Единственный наш проводник, который был здесь всего дважды в жизни, видимо, сбился. А без местного жителя, хорошо знающего каменоломни, путешествовать бессмысленно. Идем назад в горку, и тут выясняется, что стрелки мы начали ставить поздновато.

...Во второй поход отправляемся с проводниками: трактористом Семеном Никитичем Кожекиным, отец которого Никита Иосифович Кожекин обучал здесь в начале тридцатых годов молодых рабочих-камнерезчиков, и совхозным рабочим Сергеем Яковлевичем Петрушиным. В 1960 году Петрушин вместе с другими местными жителями помогал Мехбале Нуралиевичу в его поисках; они вспомнили друг друга.

После свободных наклонных коридоров и штолен все чаще встречаются — как белые торосы, от пола и до потолка — глыбы обвалившегося камня.

— Их не было в шестидесятом! — говорит Петрушин.

— Не было, — подтверждает Гусейнов.

Сначала обвалы тянутся всего на несколько метров, но чем глубже, протяженность их возрастает. (Представьте себе коридор с высоким потолком, на четыре пятых забитый глыбами камня, и у вас будет относительно правильное представление о Булганакских каменоломнях перед их нижним ярусом.)

Все чаще карабкаемся по самой верхней кромке, выискивая наиболее проходимые участки, но их немного. Теперь чистые от завалов места напоминают глубокие ямы. В одной из такой «ям» останавливаемся на отдых и совет. Что делать?

В разведку уходят проводник Сергей Петрушин и с ним вместе кто-то из студентов.

Моя задача — подсвечивать фонариком у Т-образного поворота штольни, почти доверху забитой камнем. Забираюсь наверх и слежу за фонарем Петрушина и его спутника. Штольня, ведущая влево, сравнительно ровная, и мне долго виден сначала ясный, потом все более слабеющий и прерывающийся свет. И кажется, что далеко внизу, хотя это совсем близко, горят фонарики наших товарищей. Потом все, кроме моего, гаснут: надо экономить электроэнергию.

Фонарик Петрушина неожиданно появляется не слева, как я его жду, а справа, со стороны Т-образной развилки.

— Не пройти, — говорит он, отдышавшись. — Кругом одни завалы, до самого потолка. Глухо!

— А если другим путем?

Несколько последующих попыток окончательно убеждают всех в бесполезности поисков. Слишком опасна и ненадежна кровля старых, заброшенных каменоломен, и без серьезной организации, без снаряжения, страховки и т. п. нечего думать о раскопках. А между тем до сих пор почти ничего не известно о сопротивлении в Булганакских каменоломнях — тем ценнее каждое новое устное и тем более документальное свидетельство о борьбе в них.

Ветераны войны, студенты-комсомольцы, местные жители, читатели журнала... Как много людей принимало участие в работе экспедиции, как близко к сердцу принимали они наши удачи и неудачи! Помощь их была неоценима.