Читать «Военные воспоминания» онлайн - страница 217

Тогда мы так и не пришли к единому мнению. А сейчас я хочу рассказать историю жизни одного русского человека - одни типичный пример, который, может быть поможет осознать и мне самому и другим происходившее в нашей стране и в армии.

Судьба Максима Прохорова.

Так вот, лет десять тому назад я, по просьбе племянника жены, ездил в деревню, чтобы проконсультировать и научить деревенских мужиков заменять нижние, сгнившие венцы деревянных бревенчатых сооружений не разбирая здание. Теперь в деревнях даже этого не умеют.

Там мы решили помыться в деревенской бане. Бани там есть в каждом дворе. На просьбу племянника истопить баню, его отчим спросил - «Вы что, давно не мылись?». И услышав ответ, что не мылись уже неделю, страшно удивился нашему желанию и, как аргумент, заявил, что они - семья, а может и вся жители деревни, этого я не уточнил «в этом году еще не мылись». А было это в конце мая. Выходило, что люди не мылись, минимум пять месяцев. Тогда я был поражен, что при наличии собственной бани в 20-30 метрах от дома и поленницы дров с запасом на 2-3 года, люди позволяют себе терпеть такие неудобства - по полгода не мыться. Натопили мы тогда баню и помылись с большими неудобствами - печь была полуразрушена, пол прогнил и провалился, полок и скамейки развалились, а дымоход оказался перекрыт прошлогодним птичьим гнездом. Поскольку птицы вьют гнезда весной, то, выходит, что баня не топилась около года. А значит, и люди не мылись в бане такое же время.

Напарившись в бане, за рюмкой водки я стал исподволь расспрашивать хозяина о его жизненном пути. И вот, что мне рассказал Максим Федотович ( Максим Федотович Прохоров. Второй муж Ефросинии Яковлевны Желниной (?) (дев. Муравской) - тети Фрузы - старшей сестры жены П. Х. Андреева - Марии Яковлевны Андреевой (Муравской) ).

Родился он в деревне Корь, дверов в 20, в глухом лесном краю северной части Смоленской области. Кругом лес да болота. Ближайшие города - Смоленск в 130 км и Витебск - в 80 км. До Западной Двины около 20 км. Небольшие поля, отвоеванные у леса, не могли прокормить население деревни. Подспорьем были дары леса - грибы и ягоды и мизерные заработки на лесозаготовках. Все мужчины с осени до весны работали в лесу. Рубили лес. Затем его трелевали (подтаскивали волоком к дорогам). Тогда не производили сплошных вырубок, рубили только спелые деревья. Следующая операция - это вывозка бревен на лесные склады на берегу реки, на санях и подсанках лошадьми на 20 км. Наступала весенняя распутица, менялась и деятельность деревенских мужиков. Лошади ставились на откорм к предстоящим полевым работам, а мужики уходили на вязку плотов. Пока стоял лед, плоты вязались на берегу в местах, с расчетом, что когда пройдет ледоход, паводковые воды поднимут плоты и они будут готовы к сплаву. Но на берегу вязались только небольшая часть плотов. Основная часть вязалась на воде. Бревна со штабелей скатывались в воду и здесь сплавщики, стоя в ледяной воде, баграми подгоняли бревна к гленям (это часть плота длиной в одно бревно) и соединяли их между собой клибами (это перекрученные до смятия древесины молодые березки). Глени, штук 10-12 связывались между собой веревками, и получался членистый гибкий плот. На обоих концах плота устанавливались дригалки (весла из бревен длиной 6-8 метров. Одни конец затесан лопатой, а на другом - ручка. Дригалка вставлялась в гнездо, вырезанное в привязанном поперек глени бревне и плот готов к сплаву. Плоты гнали в Латвию, в Ригу. На каждом плоту два сплавщика. Никаких укрытий на плотах не делалось. Единственное вооружение - это поддон с песком, место для костра. Поскольку русло реки неширокое и глубина небольшая, а местами река и порожистая, плоты гнали только днем. Вечером плот причаливался к берегу. Плот сплавщиками принимался и, естественно, в Риге сдавался в кубических метрах и в штуках бревен. За каждое потерянное бревно со сплавщиков удерживалось из их зарплаты. А в тех случаях, когда гленя, а то и весь плот разбивались на порогах, несмотря на то, что в Риге были устроены ловушки, вылавливающие все бревна разбитых платов, сплавщикам приходилось отрабатывать свой долг долгие годы. На сплав одного плота уходило 2-3 недели.