Читать «Лестница Янкеля» онлайн - страница 21
Дмитрий Калугин
– С чем не связывался?
– Со всем этим…
– Не понимаю…
– Ты где работаешь?
– В кинотехникуме…
– Ну, вот! Тебе не надо там было работать. Вообще ничего этого не надо, что ты сам себе напридумывал. Тебе говорили, а ты не понял. Это же почти что самоубийство, что ты сделал!
Левке вообще не нравилось, как я живу.
Эта история так и осталась историей без конца (прости за двусмысленность). Я вернулся домой и лег спать, чувствуя, как поднимается обида на целый мир, но в то же самое время меня охватывала радость от того, что, по крайней мере, на этот раз все закончилось и не надо было ломать голову над объяснениями. Можно просто отодвинуть будущее еще на какое-то время, хотя времени уже больше не оставалось совсем. Как выяснилось.
Однажды летом, после окончания школы, мы гуляли с Костькой Панковым (Зерой), Парикмахером и Костылем по улице, разговаривая на одну интересную тему: в ближайшие дни Игорь Новиков (Седой), брат нашего Царька, должен был приехать к своей невесте, которая на тот момент сильно загуляла.
– Вот ведь, – философствовал Костька, – как оно бывает. Думает, что едет к невесте, а тут – шиш с маслом. Будет сильно удивлен…
Игорь уже два года учился в одной из военно-морских академий в Ленинграде. Приезжая на побывку, каждое утро он выходил во двор с табуреткой, ставил ее ножками вверх и, опираясь на них, выжимал стойку. Это было красиво, и мы все завидовали ему.
Услышав новость про приезд Седого, Парикмахер и Костыль закивали головами, а Янкель процитировал:
Господа! Если к правде святой
Мир дороги найти не умеет,
Честь безумцу, который навеет
Человечеству сон золотой!
Костька задумался.
– Знаешь, Мухрым, о чем я недавно подумал? – заговорил он спустя некоторое время. – Ты ведь читал Горького “На дне”?
У Зеры были большие проблемы с учебой, так что большую часть книг по школьной программе он читал в конце года, чтобы спастись от двойки.
– Читал, разумеется, – ответил я. – Откуда ж тогда я знаю про “сон золотой”?
– Ну, да… Так вот, мне пришло в голову, что “На дне” – это про нас.
– Как про нас?
– Ну, про всех нас. Про Первый проезд. Ты посмотри – живем почти что вместе, все друг друга знаем… У каждого свои дела…
– Да брось ты, – говорю. – Это пьеса – про людей, выброшенных из жизни, у которых все хорошее либо позади, либо – “сон золотой”.
– Это тебе Ильинична (наша школьная учительница по литературе) наплела небось. Нормальный человек до этого не додумается…
– Нет, мне и самому так кажется.
– Я говорю не про содержание, – настаивал Костька. – А если в общем сравнивать. Я, между прочим, нашел даже прямое сходство.
– Какое сходство?
– Вот Дятел (Генка Сорокин), например. Он – Сатин…
– Почему?
– Ну как – Сатин же говорит в самом начале, что служил на телеграфе!
– Ну?
– Чего ну? Не соображаешь? Генка же тоже на телеграфе работает.
Так оно и было: Генка Сорокин действительно работал на почте телеграфистом (в большом сером здании на углу площади Горького и Свердловки).
– А дальше?
– Дальше надо придумать, – сказал Генка. – Например, твой брат Левка, он ведь какой – суровый мужик?