Читать «Лекции по Исторической Литургике» онлайн - страница 15

Последовательность такой хабуры подробно реконструирует архим. Киприан (Керн) (Евхаристия, стр. 38-39). Ритуал сводится к вкушению 3-х чаш вина, смешанного с водой.

После благословения над первой чашей ("Благословен Ты, Господи Боже наш, создавший плод виноградной лозы..." Мишна) читалось благословение над опресноками ("Благословен Ты, Господи Боже наш, выводящий хлеб из земли...") и благословение праздника ("Благословен... избравший нас из всех народов и возвысивший нас над всеми языками...").

После этого приподнималось блюдо с разломанными опресноками и говорилось: "Это хлеб страданий, который вкушали наши отцы в земле египетской".

Затем наполнялась вторая чаша и младший из семьи задавал традиционный вопрос: "Чем эта ночь отличается от других ночей?". Глава семьи рассказывал историю рабства и исхода из Египта. После чего поднимал вторую чашу со словами: "Мы должны благодарить, хвалить, славословить..."

После этих слов все пели т.н. Галлел (Псалом № 112) и поочереди отпивали из чаши. А глава семьи подавал всем части опресноков (хлеб).

Евангелист Лука, рассказывая о Тайной вечери (Лк. 22:14-20) явственно упоминает обе чаши:

17. "И, взяв чашу и благословив, сказал: приимите ее и разделите между собою...

19. И взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть Тело Мое, еже за вы даемое сие творите в Мое воспоминание.

20. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть новый завет в Моей Крови, яже за вы проливается".

Первая чаша здесь — чаша Ветхозаветная, а вторая — чаша Евхаристическая. Следовательно, Христос преподал Евхаристическую чашу после Вечери, что подтверждает ап. Павел в 1 Кор. 11:25 "Также и чашу после вечери и сказал: Сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите... в Мое воспоминание".

Но это, конечно, не просто воспоминание (как считают баптисты). Вернемся к нашему первому фрагменту ап. Павла:

"Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? ..." и т.д.

Чаша с вином не только напоминает о пролитой крови Христа, но и приобщает к Нему. Так же и хлеб дает нам "приобщение Тела Христова" (там же). И это "тело" — то самое, которое было предано за нас на кресте.

Но Павел тут же добавляет, что "Тело Христово" одновременно является всеми присутствующими, т.е. той самой "Церковью", "которая есть Тело Его" (Эфес. 1:23). Поэтому он и говорит: "Один хлеб и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба" (1 Кор. 10:17). В таинстве причащения для Павла особенно важно, что оно объединяет нас, многих, в одно Тело Христово и таким образом создает церковную общину. Поэтому Павел следил за тем, чтобы для причащения брался один хлеб и разламывался на куски по числу присутствующих.

Т.е. это не символ, а реальное приобщение многих к единому и т.о. — друг к другу.

Эту реальность Павел подчеркивает в последних стихах, говоря о реальности языческих культов. Ибо хотя сам "идол — ничто", но есть "так называемые боги" (т.е. демоны) и "язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу" (Там же, 20). Это многих может покоробить, потому что мы привыкли находить в греческих мифах красоту и глубину. И мы в прошлом году говорили о них как о предощущении христианства. Однако, мы говорили также о том, что все это античное язычество было пронизано колдовством и магией, теургией и оккультизмом. Но "не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую" (Там же, 21).