Читать «Проблема страдания» онлайн - страница 10

На рассвете, сером, как волчья шерсть, ветер упал до семи баллов. К тому же скалы, словно щит, закрывали от него лагуну и прибрежную полосу. Сверху слышалось его завывание, а снаружи все также грохотали буруны, орошая остров водяной пылью. Пит и Ольга лежали, тесно прижавшись друг к другу под одним плащом. Инхерриан осматривал спасенное имущество. Уэлл сидела, опираясь на крылья, и смотрела в сторону моря. Влага блестела на ее поблекших перьях, словно слезы.

Среди рифов показался Руза и, опустившись на землю, сказал:

— Никаких следов. — От усталости голос его потерял всякое выражение.

— Ни лодки, ни Аррэк.

Хотя сознание Пита словно бы заволок туман, он отметил про себя порядок слов в этой фразе. Тем не менее он наклонился к родителям и брату Аррэк, которая была такой красивой и веселой и, бывало, пела им при свете луны.

— Как передать… — начал было он на диалекте Планха, но понял, что не знает нужных слов, и продолжал по-английски: — Какими словами мы можем выразить наше сочувствие?

— Нет необходимости, — отозвался Руза.

— Она погибла, спасая меня!

— А также груз, который был нам необходим.

Энергия, казалось, стала возвращаться к Рузе. Он поднял голову и вздыбил хохолок.

— Она обладала смертенеустрашимостью, наша девочка.

…Впоследствии Пит долго подбирал эквивалент этого итрийского слова, пытаясь определить его точное значение. «Бесстрашие» — слишком простой и невыразительный перевод. Быть может, в старояпонском отыскалось бы подходящее по силе слово, и то вряд ли.

Уэлл перевела на Пита свой ястребиный взгляд.

— Ты видел, что произошло потом, в воде? — Пит тогда слишком плохо знал итри, чтобы понять выражение ее голоса. Лишь позднее он догадался: в нем звучала любовь. Брачная пора коротка, и они больше людей ценят свое потомство.

— Нет. Боюсь, что нет, — запинаясь, пробормотал он.

Сзади неслышно приблизился Инхерриан.

— Будь спокойна: она вела себя, как подобает, — сказал он. — Во славу Господа.

Что стояло за этими словами? Гордость? Похвала? Поклонение? Хотел ли он сказать, что дочь молилась или каялась перед гибелью? Мучительное недоумение взяло верх над сковавшей Пита слабостью, заставив его произнести по-английски:

— Теперь она на небесах.

Инхерриан посмотрел на него, и Пит прочел в его взгляде удивление.

— О чем ты говоришь? Аррэк мертва.

— Да, но ее… ее дух…

— Будет жить в сердцах живых, как дух гордости, — резюмировал Инхерриан.

Угадав смятение Пита, в разговор вступила Ольга:

— Так значит, вы не верите в бессмертие души?

— Как такое может быть? — холодно возразил Инхерриан. — И зачем?

Каждое его движение, сама поза, взъерошенные перья говорили: «Оставьте меня в покое!»