Читать «Журнал Наш Современник №4 (2001)» онлайн - страница 126

Как видите, фигура подполковника Георгидзе имела принципиальное значение для Шолохова, — прежде всего, для обрисовки характера Павла Кудинова и его взаимоотношений с Григорием Мелеховым.

Но не только. Эта фигура важна для прояснения принципиального взгляда Григория Мелехова — и Шолохова — на Верхнедонское восстание как движение народное, противостоящее в равной мере и красным и белым, “комиссарам” типа Малкина и золотопогонникам типа Георгидзе. Народный характер, который сразу же приняло Вешенское восстание, понимают и его организаторы, и их доверенный человек — руководитель объединенными силами повстанцев Кудинов, — не случайно подполковника Георгидзе прячут от казаков в обозе Черновского полка, как неслучайна и смерть “товарища Георгидзе”: “...Шалая пуля его чмокнула в песик. И не копнулся вроде... Казаки, сволочи, должно быть, убили...” (3 — 4, 255). “Песик” на верхнедонском диалекте означает “висок”. Нужна была высокая точность выстрела и большой заряд ненависти, чтобы уложить сидевшего “на дышлине брички” в “двух верстах от линии огня” “товарища Георгидзе” выстрелом в висок.

“Убили товарища Георгидзе” (3 — 4, 253), — горюет командующий Кудинов и даже пытается произвести разыскания среди казаков, которые отказываются, “а по глазам ихним б... вижу — они ухандокали” (3 — 4, 255).

“— Ну, какой он нам с тобой товарищ, — отвечает Кудинову Григорий Мелехов... — Пока дубленый полушубок носил, до тех пор товарищем был. А — не приведи Господи — соединилися бы мы с кадетами да он в живых бы остался, так на другой же день усы бы намазал помадой, выхолился бы и не руку тете подал, а вот этак мизинчиком...” (3 — 4, 255).

Это свое барское нутро “товарищ Георгидзе” проявил уже в той сцене, где он был введен автором в действие и представлен Григорию Мелехову, — во время переговоров Кудинова с гонцом Алексеевской станицы, огромным казачиной в лисьем малахае.

Разговор этот закончился скандалом и резким ответом станичника-гонца: “И до каких же пор на православных шуметь будут? Белые шумели, красные шумели, зараз вот ты пришумливаешь, всяк власть свою показывает да ишо салазки тебе норовит загнуть”. После чего, пишет Шолохов, казак тихонечко притворил дверь, зато в коридоре так хлопнул входной дверью, что штукатурка минут пять сыпалась на пол и подоконники.

“Гордость в народе выпрямилась” (3 — 4, 166), — подвел итог этой сцене в романе Кудинов.

“— Хамство в нем проснулось и полезло наружу, а не гордость. Хамство получило права законности” (3 — 4, 167), — сказал подполковник Георгидзе в ответ на слова Кудинова.