Читать «Утопия и оркестр романтизма: музыкальные инструменты у В. Ф. Одоевского» онлайн - страница 12

3 Одоевский В. Ф. Повести и рассказы. Л., 1959. С. 423.

4 Там же. С. 428.

5 Там же. С. 423.

6 Ср.: «Внимай, небо, я буду говорить; и слушай, земля, слова уст моих. Польется, как дождь, учение мое, как роса, речь моя, как мелкий дождь на зелень, как ливень на траву. Имя Господа прославлю; воздайте славу Богу нашему» (Втор 32: 1-3).

7 Трилунный. Указ. соч. С. 785.

8 Вайнштейн О. Б. Язык романтической мысли. М. 1994. С. 37. См. также: Овсянико-Куликовский Дм. Религия древних индусов в эпоху вед // Вестник Европы, 1892, май. На материале эстетики русского романтизма см. также мою статью: Музыкальный метаязык романтизма // Slavic Almanach. The South African Year Book for Slavic, Central and East European Studies. 2003. Vol. 9. № 12 (в печати). Изоморфность воды и музыки в силу своей имманентности сохраняет свою актуальность и для современных поэтов. См., напр., недавнюю поэму Сергея Завьялова «Slussen», 1999 (Шлюзы, — станция метро и водная система в Стокгольме, на юге Гамла Стана), где звучание музыкальных инструментов концептуализируется как граница земли и воды, оказываясь кодом Города-на-Острове (Гамла Стан, Висбю). Музыкальное звучание, как бы исторгаемое «музыкальной лавкой», располагающейся у шлюзов, маркирующей эту границу водного и земного, проблематизируется «одеревенением» и «очерствением» человека, до которого доносятся только мимолетные и не верифицируемые звучания развоплощающегося города. Метафорой музыки у Завьялова становится корабль, рожденный «портовым чревом» и покидающий город, в котором человек — это «бункер телесный». Корабль-музыка уходит дымить (ср. этот мотив у Вакенродера, Гоголя) в открытое море, и герой уже не может «оживить звук тот виолончельный послышавшийся / у створа нижней камеры». (Поэма была опубликована в «Звезде», 2000, № 12, без второй части; полностью выйдет в издательстве «НЛО» в этом году).

9 Ср. музыкально-водные и инструментальные образы со значением медиальности в такой важнейшей для романтизма книге, как "Сердечные излияния отшельника — любителя искусств" В.-Г. Вакенродера: «<…> музыка <…> текла все более мощными волнами, как море, и звуки словно вытягивали мою душу из тела <…> Звучное латинское пение, которое вздымалось и опускалось, как корабль, плывущий по морю, все выше возносило мой дух. И когда музыка таким образом проникла во все мое существо и пробежала по всем моим жилам <…> и трубы и я сам не знаю какие мощные инструменты затрубили и загремели, и возвышенное благоговение проникло в меня до мозга костей» (Вакенродер В.-Г. Указ. соч. С. 84.) Ср. те же топики в «Фантазиях об искусстве»: «Бегущий поток да послужит мне для сравнения. Ни одно человеческое искусство не в состоянии зримо для глаза живописать словами многоликое течение потока со всеми его тысячами отдельных волн, то гладких, то подобных горам, падающих и пенящихся; язык может лишь убого исчислить и назвать их многообразие, но не изобразить последовательные превращения воды. И точно так же обстоит дело с таинственным потоком в глубинах человеческой души: язык исчисляет, и называет, и описывает его превращения; музыка же течет, как он. Она мужественно ударяет по струнам таинственной арфы, из загадочного мира дары подают нам колдовские знаки, определенные знаки, текущие в определенной последовательности, и струны нашего сердца отзываются, и мы понимаем их звук» (там же, с. 174-175).