Читать «Газета Троицкий Вариант # 43 (22_08_2009)» онлайн - страница 51

И ведь всех этих неприятностей можно было бы избежать, если бы все страны договорились писать и произносить друг друга максимально близко к тому, как это делается в самих этих странах! Этого, однако, в живых языках не происходит. Никто не требует, чтобы мы вместо Великобритания говорили Грэйт Бритн, а вместо Германия  — Дойч-ланд. Да уж, язык бестолков и непоследователен. Мы отчего-то говорим Нью-Йорк, но Новый Орлеан, а не Новый Йорк и Нью-Орлеан. Мы не говорим Юэсэй, не говорим даже Эсшаа, а говорим немыслимое Сэшэа. И называем столицу Мексики городом Мехико. Да все так, не только мы. Вот, к примеру, знаете, как по-итальянски называется Мюн хен? Monaco! Конечно, обыкновения меняются: вот в XIX в. в русских переводах книжку «Айвенго» называли «Ивангое». Однако обычно такие изменения происходят не по указанию из министерства.

Ну вот я и добралась до темы. Несколько дней назад министром юстиции России Александром Коноваловым на заседании объединенной коллегии министерств юстиции стран Союзного государства в Минске было принято решение о том, чтобы по-русски называть Белоруссию Республикой Беларусь. Он обязался оповестить о рекомендации все органы юстиции, правительство и администрацию Президента РФ. Дмитрий Медведев подтвердил, что правильным названием считает именно Беларусь. Все это было бы еще понятно, если бы белорусы придумали себе какое-нибудь совсем другое название, считая, что прежнее как-то их травмирует. Но здесь-то речь идет всего лишь о разных словообразовательных и орфографических вариантах.

Это значит, белорусские (как, интересно, они хотят, чтобы мы писали это прилагательное?) власти попросили российские власти внести поправки в русский язык, а российские власти любезно согласились и порекомендовали своим гражданам учить слова. Вроде ничего страшного, хотя написание БелАрусь, с «а» в середине, очень уж противоречит русской орфографии, в которой нет соединительной гласной «а». Но зачем?!!

Честно говоря, меня ставит в тупик позиция обеих сторон. Вот наши говорят, что это будет проявлением уважения к соседям. А по мне, так наоборот. Тупо скопированное чужое название есть проявление равнодушия, тогда как освоенное языком, обкатанное и приспособленное, обросшее удобными суффиксами и окончаниями, — свидетельство истории отношений, уходящих корнями в глубь веков. К примеру, взглянешь на слово Париж, и сразу ясно, что мы про этот город не вчера узнали. Париж  — русское слово, такое же достояние русского языка, как, например, слово город. А пришла бы нам фантазия его подправить — сделать поближе к оригиналу — Пари? Ну и ничего хорошего бы в этом не было.