Читать «Сцена» онлайн - страница 63
Влас Михайлович Дорошевич
И вот тогда-то, когда г-жа Савина скажет:
— Какой это старый, старый, старый, старый, старый дом!
Вот это настроение!
— Знаете ли, — говорит зритель, выходя с первого представления новой пьесы «в четырёх туманах и 18 настроениях», — смотрел, смотрел я — и вдруг мне в голову мысль: «Да стоит ли жить? А не застрелиться ли?» Взглянул на соседа — и обмер: «Да у него в глазах та же мысль!»
Вот это называется «настроением».
И актёры для таких пьес нужны совсем другие.
Где ты «первый любовник» добрых старых времён?
Классический первый любовник!
— Сюртучок с иголочки, на левой ручке перчаточка.
Цилиндр словно только что вычищенный ваксой. Сверкавший до боли в глазах. Он снимал цилиндр не иначе, как входя в гостиную, становился на одно колено.
Хватался за завитую голову.
И был неотразим.
Где ты «фат»? Фат, от которого на полверсты разило сердцеедом! Который имел такие жилеты, что, — выйди в таком жилете на улицу, — возьмут в полицию!
— За появление в маскарадном костюме в неположенное время.
Где классический «простак» в белокуром парике, которого театральные парикмахеры так мило называли «городской блондин»?
Как просто и ясно было всё тогда в жизни и на сцене.
Комик надевал «толщинку» и прилеплял две котлеты вместо бакенбард.
Ingenue comique перед выходом на сцену завязывала губки бантиком. Ingenue dramatique начинала страдать ещё до поднятия занавеса.
Драматическая героиня, выходя на сцену, «метала взор». И вы сразу видели, что она:
— Всё поняла.
Теперь не то.
— Иван Иванович гримируется!
Он кладёт на полпальца белил. Сверх белил густо пудрится самой белой пудрой.
Это — любовник. Это — герой.
— Голландской сажи Ивану Ивановичу.
— Иван Иванович сделает чёрные круги вокруг глаз.
Он идёт изображать героя нашего времени.
— Иван Иванович, приготовьтесь, скоро ваш выход!
У Ивана Ивановича начинает дёргаться половина лица.
У Ивана Ивановича начинается Виттов пляс.
— Я… я… я… готов!
И в антракте к нему бегут знакомые.
— Поздравляю!
— Колоссальное впечатление!
— Удивительно нервно!
— Ах, какой вы неврастеник!
Рецензент отмечает на манжетах:
— Успех колоссальный: после второго акта у трети театра началась Виттова пляска.
Театральные хроникёры бегут:
— Сколько истерик? Сколько истерик?
— Правда, что одного господина вынули в гардеробе из петли? Хотел повеситься на вешалке!
«Знатоки» изумляются:
— Какая сила! Какая сила!
— Какая сила в изображении полного бессилия!
И самый «фурорный» артист в России г-н Орленев.[44]
Актёр, который как никто изображает полное нравственное бессилие.
— Я нервно-салонный актёр! — с гордостью говорил мне на днях один артист.
И вы часто услышите похвалу:
— Ах, это такой, такой неврастеник!
В театральном бюро скоро будут вывешивать объявление:
— Неврастеник ищет места. 500 рублей в месяц, два бенефиса. Жена — истеричка.
И антрепренёр станет набирать труппу:
— Первого неврастеника, второго неврастеника. Истеричку с большой истерией.
— С большой истерией трудно найти-с. Все нарасхват. Не возьмёте ли… Есть психопатка одна.
