Читать «По прозвищу Гуманоид» онлайн - страница 27

— По двадцать рублёв продавала. Бери, сынок, подешевше отдам. С утра уж тут стою…

Отец толкнул Бегемота в бок.

— Вон там по пятнадцать женщина продает. И сорт лучше.

— Я этих хочу! — почему-то вдруг разозлился Бегемот и протянул бабуле полтинник. — На, бабуль, и сдачи не надо.

— Да што ты, сынок! Куды ш мне стольки?

— Бери, бабуль, бери! — А у самого голос дрожит.

— Храни тебя, Бог, за доброту твою! Кушай, милый, на здоровье!

Когда вернулись в купе, Митька зачем-то спросил:

— Дядя Жора, а ты за что так стариков любишь?

— Потому что они добрее, мудрее и чище, чем мы. Посуди сам: зачем старику хитрить, когда ему уж скоро перед Богом ответ держать. Если бы мы, Митька, стариков больше слушали, лучше бы жили. Это факт! И не было бы у нас столько проблем.

Митька покосился на отца: слышит ли? Конечно, слышит. Однако прикидывается, что газетные новости его интересуют больше. А дядя Жора ничего мужик. Не ожидал! Даже в мыслях теперь прозывать его Бегемотом Митьке расхотелось.

Мир рушится

Поезд в Петрозаводск прибывал рано, около шести часов утра. После теплых южных ночей северная прохлада казалась Митьке более ощутимой. Его колотил озноб. В пору кричать: «Дро-о-жжи! Купите дро-о-жжи! Продаю дро-о-жжи!». И хоть было уже совсем светло, белые ночи далеко не отошли, город еще спал. И только капризно лязгали двери стареньких троллейбусов. У вокзала их поджидал на машине водитель отца, дядя Саша. Хороший мужик, с юмором. И хоть, приветствуя их, он, как обычно, улыбался, в улыбке было что-то такое, от чего у Митьки по спине снова пробежал холодок. Пока он водворялся на заднее сиденье, дядя Саша что-то быстро прошептал отцу. Тот вздрогнул всем телом, словно его пронзило током, и машинально обернулся к Митьке. Такими глазами отец на Митьку еще никогда не смотрел! По скулам ходили желваки. И как-то странно дергался кадык. Что это с ним? Но спросить не решился. Вот отец приоткрыл рот, хотел было что-то сказать Митьке, но вдруг осекся, cомкнул губы так плотно, будто боялся выронить полученную весть. А потом отвернулся, как-то весь съёжился и втянул голову в плечи, как провинившийся пацан. Митьке стало не по себе. Так вот молча и доехали до дома. Вылезая из машины, Митька задрал голову вверх. В кухне не было света. Спит мама, что ли? Такого еще не бывало. К приезду гостей у нее всегда пеклись пироги: с мясом, с морковкой, с вареньем. Вкусно пахло на весь подъезд. Митька начинал глотать слюну уже на второй лестничной площадке.

Дома никого не было. На столе лежала какая-то записка. Отец пробежал ее глазами и быстро засунул в карман.

— В деревню едем! — каким-то незнакомым голосом тихо сказал он.

Митька расцвел. И уже, было, представил себя в объятьях деда, но тут отец, набрав в легкие воздуха, шумно выдохнул:

— Держись, Митька! Горе у нас!

И от этих его слов у Митьки почему-то вдруг расслабился живот. Так Люську и вспомнишь. Что же такое могло случиться? Может быть, бабуля приболела? У нее иногда поднималось высокое давление. Только вряд ли отец из-за этого расстроился бы так сильно? А, может, баня сгорела? У Митюхиных в прошлом году такой пожар случился. Всей деревней тушили. Бабка Тоня два дня голосила, как по покойнику: «Ой! Люди добрые! Горе-то у нас какое!» Но, ничего, отстроилась потом. Зятевья помогли. И чего отец молчит, будто воды в рот набрал! А тут гадай! Дед бы мучить недомолвками не стал, прямо бы сказал. А этот вечно!.. Не с Люськой ли что? Прошлым летом умудрилась как-то ногу сломать. Орала-а-а! Еще та егоза. Вечно голова вверх задрана и под ноги не смотрит.