Читать «Зеленое море, красная рыба, черная икра» онлайн - страница 71

«Свадебная фотография!»

Жениха – смуглого, с длинными волосами и выдававшимися вперед скулами, в белой, с галстуком, сорочке – я видел впервые… А вот невесту я узнал. Я ее видел вместе с рыбинспектором Пуховым вечером, накануне его гибели.

«Вера – жена Умара Кулиева! Выходит: Умар Кулиев – племянник Баларгимова!»

Наемник капитала снял с меня пеньюар, провел щеточкой по затылку, отошел, любуясь своей работой.

– Мое призвание – стричь! А вы, спасибо вам, первый человек, который называет меня правильно. Все остальные дикари зовут меня Георгин Самогоныч… Именно поэтому я предлагаю вам бриться и стричься у меня бесплатно.

Из автомата на углу я позвонил Орезову:

– Достань фотографию Баларгимова и любым способом предъяви ее Вахидову. Только срочно…

6

В прокуроре, надзирающем за местами заключения, я узнал своего сверстника – уроженца того берега. Когда-то нас даже знакомили. Он поднялся мне навстречу – тяжелый красавец с традиционными усиками, как две капли воды похожий на Эдика Агаева.

– Игорь, – напомнил я.

– Фурман. Это имя. Не фамилия.

– Как имя оно даже симпатичнее.

Мы посмеялись. Я сел и перешел к делу.

– Меня интересуют осужденные по делам, отнесенным к подследственности водной прокуратуры. Не все, конечно. А только по неисполненным приговорам. Есть такие?

– Одно. – Фурман нагнулся, вынул из тумбочки заварной чайник, налил в него из графина воды и достал кипятильник. На столе появились пиалы, сахарница. – Приговор вошел в

законную силу, но еще не приведен в исполнение. Умар Кулиев. Высшая мера наказания.

– Его не помиловали?

– Нет. Учли просьбы трудящихся. Да вот, если хочешь… – Фурман достал из сейфа несколько бумаг, одну протянул мне.

Я прочитал:

«Президиум Верховного Совета… Учитывая степень тяжести совершенного преступления и то, что личность Кулиева представляет исключительную опасность для общества, Президиум постановил ходатайство о помиловании отклонить».

– И когда? – спросил я, возвращая бумагу.

Он понял вопрос, хотя я и не договорил.

– Этого не знает никто. Обычно Президиум через Прокуратуру возвращает уголовное дело назад в суд, а суд уведомляет органы исполнения приговора, что уголовное дело пришло… На этом переписка заканчивается.

– А дело Кулиева? – спросил я.

– Пока не возвратилось.

Напротив прокуратуры размещался пневматический тир, тускло выбеленный, с казенными лозунгами ДОСААФа, которые вывешивают обычно только в тирах. С угла, рядом со старой, с выбитыми стеклами, телефонной кабиной, пожилой, в пыльном халате, казах торговал дынями.

Я позвонил Гезель.

– Игорь Николаевич! Это вы? Я вас очень плохо слышу… – ласково, как ребенку, сказала Гезель. Она боялась испугать малыша, который все это время, очевидно, проводил в полудреме, набираясь тепла и нежности на всю свою грядущую жизнь, которая, судя по всему, не обещала измениться к лучшему.

Внезапно мне стало тепло и спокойно.

– Что там, Гезель? Кто-нибудь есть?

– Бала здесь.

– Я же разрешил ему отдохнуть!

– Он тут. Они с Гусейном допрашивают брата Ветлугина.