Читать «Шлома и Ахишар» онлайн - страница 4

… КОНЕЦ

Угасает жизнь, как свечка,

Все лишь прах и суета…

Жил зачем? Умру… И вечно

Будет только пустота.

Был в детстве у Соломона закадычный друг — Ахишар, сын градостроителя. Друзья росли вместе, проводили много времени за беседами. Правда, когда стали уже юношами, их пути разошлись: Ахишар с головой погрузился в любимое дело — он пошел о стопам своего отца, а Соломон проводил время в застольях да в развлечениях с девицами.

Когда Соломон стал царем Израиля, Ахишар остался его преданным слугой. Он построил Храм Господень, который завещал построить царь Давид. Построил он и дом самому царю Соломону. Он украсил Иерусалим многими дворцами и возвел городскую стену, которая сделала город неприступной крепостью.

Народ часто говорил «Храм Ахишара», «Стена Ахишара», «Дворец Ахишара». Возревновал к другу своему Соломон и прогнал его за пределы земли Израиля.

Так и остался Соломон один, без единственного друга своего, окруженный льстецами и прихлебателями, которые славили его в глаза за мудрость, справедливость и доброту. Да и за глаза никто не осмеливался хоть что-то сказать о Соломоне нелицеприятное — ведь доброхоты тут же донесли бы царю хулу, и хулитель рисковал потерять язык вместе с головой!

* * *

Стояла невообразимая жара, полуденное солнце будто нарочно застряло в зените, не желая склоняться к горизонту. Нестерпимо мучила жажда…

Все возвращается на круги своя… Так было при Царе Давиде, так осталось и при Царе Соломоне, сыне Давидовом…

Соломон задумчиво сидел под навесом в белом тканом хитоне. На мраморной площадке перед ним танцевали четыре юных полунагих красавицы. Они были прекрасны, волнообразные движения их рук и соблазнительные изгибы из талий манили, призывные движения их бёдер могли бы свести с ума кого угодно!..

Но Соломон сидел прикрыв глаза, сквозь его неплотно сомкнутые веки, танцовщицы были едва видны. На душе Соломона было мерзко… И уже давно…

Перед ним чередой проносились сонмы женщин, которых у него было столько, сколько бывает звезд в безлунную южную ночь.

А эта, как ее звали? Ну, последняя наложница моего отца? Сунамитянка… Ах, да — Ависага… И как билось тогда сердце, когда она тайком проскальзывала в мою спальню, стоило лишь заснуть отцу!

А потом эта невзрачная дочь фараона, которая ничего толком делать не умела. Тоже мне мумия египетская!

А потом пошло-поехало… Иную ночь с дюжину красоток ублажали меня одновременно.

Соломон потянулся к чаше, где в прохладной воде лежали сочные призывно красные гранаты. Слуга беспрестанно менял чашу, принося новую с только что налитой ключевою водой. Соломон достал гранат, слегка надрезал его по граням и разломил. Видимо, надрез был слишком глубок: гранат брызнул своей ярко багряной кровью на его белоснежное одеяние.

— Еще одна девственница окропила меня своей кровью! — в сердцах пробурчал Соломон и раздраженно бросил прочь гранат, который подпрыгивая на мраморном полу дворца, прокатился меж танцовщицами, которые замерли на мгновение, потом докатился до края площадки и свалился в песок.