Читать «Там избы ждут на курьих ножках...» онлайн - страница 10

Анастасия Вихарева

И прозревали люди — какой могущественный стоит над ними Человечище!!!

Одна Манька с годами не умнела. То ли глаза задом наперед росли, то ли то место, в котором жила, было проклятым, где сила темная из земли, а не благодать с неба — или в самом деле думать не умела, как люди. Ну, не получалось славить Благодетелей, которые на лицо не казались и за глаза плевали, и хвалить, когда кусок хлеба не подал. И пожалеть не получалось, если поднимались к Благодетельнице как щедрые Благодетели, забирая последнее у благодетелей, которые смотрели на него, как на Благодетеля, щедрости дожидаясь. И когда на нее шикали, мол, не лезь не в свое дело, в очередной раз убеждалась, что людям даже нравиться — сами несли. А потом ждали, когда их поднимать начнут.

Но обычно, Благодетель так высоко взлетал, получая протекцию от самих Величеств, что не достать его было.

А у Маньки наоборот. И не дает, а вынут, оплюют, даже те, кому бы сама дала, если попросили бы по-человечески. И вроде рассмеется, а люди в ужасе глаза отводят, будто злое сказала, тень на плетень навела, а уж если горе у нее, то у Благодетелей радость: значит, раскаивается человек — дело сие нужное и даже полезное. Или того хуже, глаза отводит, задумала погубить честного человека.

Закроется Манька в избе, сядет на лавку, и задумается: да что же это такое, клыки у нее на лбу, что каждому горе ее в радость, а радость в горе? Работала без устали, сутками пашет, мозоли, как бородавки, а живет перекати-полем. Назвать ее Благодетельницей язык бы ни у кого не повернулся — Благодетельница одна на всех была, та самая Радиоведущая. И в пример приводят, мол, работать надо, как велит Идеальная Женщина!

А как, не объясняют, только глаза закатывают…

И то верно, сутками Радиоведущая не молчит — обзавидуешься! У Маньки так не получалось, иногда она спала крепким богатырским сном. Но кое-чему все же научилась: говорила Идеальная Женщина о делах своих всегда с неопределенной грустью — и народу сразу становилось понятно, как тяжела работа на благо государства. Жалели ее. Каждый мечтал внести свой вклад на отдых великому человеку, чтобы не изнемог, думая о народе, и думал бы, что народ тоже о нем думает. Чтобы с новыми силами после отдыха, наконец, придумал, как сделать, чтобы всем было хорошо.

Подметив такую особенность, Манька тоже делала грустное лицо и жаловалась, что работы много, и вся неподъемная. Она давно поняла, лучше делать работу за три месяца, как положено, не раздражая Благодетелей своей прытью.