Читать «Левая политика. Россия, Украина, Новороссия» онлайн - страница 32

2

В советское время «русский вопрос» на Украине затушёвывался наличием общей федеральной государственной структуры и подавлением национализма, как русского, так и украинского. Новые украинские власти (со времён В. А. Ющенко) стали поступать прямо противоположным образом, только в пользу национализма украинского. Им не пришло в голову, что национализм никогда не бывает «только своим». Рост «своего» всегда становится питательной средой «чужого». Национализм, чем бы он ни был обусловлен на первых порах, в конечном счёте всегда способен провоцировать лишь распад социальных связей, тем более на многокультурном социальном пространстве.

Прозападный неолиберальный курс нового правительства и националистическая риторика Майдана спровоцировали ответную реакцию со стороны самого большого этнического меньшинства — русскоговорящего, а по сути русского. Но если неолиберальная практика киевской власти более чем очевидна, следовательно, если более чем очевиден антинеоли-беральный характер борьбы с ней, то в какой мере мы можем доверять националистическому измерению этого конфликта? Оно не так очевидно, как представляется многим.

В конце зимы 2014 года многие внезапно проснулись кто — «фашистом», кто — «антифашистом» в зависимости от своего отношения к происходящему на Украине. Официальные СМИ РФ стали называть новое киевское правительство «фашистской хунтой». Сопротивление ему в самой Украине, идейно разнородное и размытое, объединилось антифашистским пафосом. Кремлёвская пропаганда записала российскую либеральную оппозицию, поддержавшую переворот в Киеве, в «фашистскую пятую колонну». Потом, правда, в риторике кремлёвских идеологов стало происходить нечто странное: «пятая колонна» в РФ осталась, но украинское правительство «фашистской хунтой» они называть перестали. При этом новоросское антифашистское движение так и не получило от Кремля существенной поддержки, ни в форме официального признания, ни в форме официальной военной помощи (хотя, что может быть более обоснованным, нежели помощь антифашистскому движению и разрыв всяких отношений с фашистами, незаконно оказавшимися у власти?).

С противоположной стороны, в пропаганде националистического Майдана и официального Киева, так же использовалась антифашистская риторика: оппозиционное движение на Юго-Востоке было изображено ими как миазм «русского фашизма». Однако в стране, в которой победил агрессивный антикоммунизм и курс на этнически унитарное государство, где сносятся памятники Ленину и возводятся памятники Бандере, где правительство поощряет «охоту на ведьм» и уличный террор, где, наконец, оно ведёт войну с собственными гражданами и уничтожает инфраструктуру целого региона, антифашистская риторика звучит убедительно только для того, кто всё это одобряет.

Но в наиболее абсурдном положении оказались украинские и российские леваки и анархисты, объявившие войну на два фронта (по большей части виртуальную, в интернет-пространстве) — с киевским правительством и с оппозиционной Новороссией. Если допустить, что последняя — это движение действительно фашистское и/или имперское, то почему тогда эти «особо сознательные» леваки и анархисты не являются сторонниками правительства Порошенко, которое, как они сами утверждают, борется с «фашизмом» и «оккупантами»? Как может антифашист выступать против антифашистского правительства, да ещё во время войны с «фашистами» и «оккупантами»? Не оказывается ли он сам в этом случае «пособником фашизма» и «имперства»? Что может быть для антифашиста страшнее этого обвинения?