Читать «Дело Кравченко» онлайн - страница 84

В 1944 году коммунисты говорили в Америке, что Кравченко — агент наци. Теперь, как и в 1944 году, нас уверяют, что он — агент Америки. Времена и настроения изменились, придумана новая версия. Но цель дана: дискредитировать человека и объявить, что книга его — ложь.

Мы притащили на этот суд железный занавес. Он был здесь! И ответчики, сидя перед ним, молчали, замалчивая то, о чем мы говорили миру.

Морган и Вюрмсер молчали о чистках; Василенко молчал об уничтоженной большевистской головке; Руденко молчал обо всем решительно, а между тем не мы, но ваш же адвокат спросил его о левой и правой оппозиции. Руденко отнесся к Блюмелю, как СССР относится к французской компартии.

Советские свидетели узнали, что они приглашены на суд через несколько месяцев после того, как Морган узнал, что они приедут. Лучше было Моргану прямо переселиться в советское посольство в Париже!

Из этих свидетелей никто ничего не сказал о СССР.

Английский священнослужитель говорил о том, что видел колхоз между двумя банкетами. Но мы здесь присутствовали не для того, чтобы рассуждать о битой посуде г-жи Горловой. Мы здесь находимся для решения важных вопросов: я не хочу ни преуменьшать важность этих вопросов, ни переносить их на политическую почву. Будем же говорить о диффамации.

Может быть, вы захотите принять формулу некоего профессора Ветлоэма? Он в своих работах говорит прямо, что коммунизм — это насилие, это террор, это полиция и привилегии одного сословия. Он коммунист и считает, что иначе нельзя.

Может быть, вы можете поверить книге Кравченко и остаться коммунистами? Но нет, вы объявили, что все, им написанное — ложь. А я докажу вам, что он пережил и видел все то, о чем писал. И это единственное, что важно.

О кулаках и коллективизации

— Сталин в 1930 году сказал (вы можете об этом прочесть в «Вопросах ленинизма»), что не надо насильственной коллективизации.

Осталось ли это распоряжение только на бумаге, или было превратно понято? Но мы знаем теперь, что были ошибки, и были ужасы, и ошибки были ужасами, и одно невозможно было отличить от другого.

Ольга Марченко пережила ужасы.

— Это были ошибки! — сказал Сталин.

Но пришел Кравченко и описал нам эти ужасы, которые на вашем языке называются ошибками. За неуплату налогов в СССР крестьяне ссылаются в Сибирь. В тридцатых годах с ними поступали так же, как поступали немцы с евреями.

Мэтр Изар читает письменные показания раскулаченных, возвращается к показаниям Жебита, Кревсуна и других. Он цитирует книгу Литоля Пэтча, которую считает правдивой и честной, и в которой английский деятель называет коллективизацию — второй революцией.

Месяцами из тысяч деревень шли днем и ночью поезда в Сибирь — говорит мэтр Изар, — с сотнями тысяч семейств. Это было раскулачивание людей, у которых было три десятины пахотной земли! И об этом писал Кравченко.