Читать «Дело Кравченко» онлайн - страница 36

Кравченко: Это слова самого Сталина!

Василенко: Я думаю, мы прекратим этот разговор… ну, что это, право!

(В зале поднимается гул, председатель призывает к порядку.)

Вюрмсер: Что было бы, если бы мы вас спросили: куда девались Дорио, Фроссар, Кламамюс, Бержери?^[4]

Мэтр Изар подхватывает последнее имя:

— Если это камень в мой огород, то я сотрудничал с Бержери ровно столько времени, сколько вы сами!

Человек лучшего общества

Жак Николь, запоздалый французский свидетель ответчиков, ученый, друг Жолио-Кюри и покойного профессора Ланжевена. Это господин весьма почтенной наружности с волосами двух разных цветов и длинной губой. Он бывал в России, понимает по-русски.

— Я много раз был в этой стране и должен сказать, что всем там живется превосходно, — начинает свои показания Николь. — Прежним «гран-сеньорам» и новым людям — всем одинаково свободно и хорошо жить. Писатели и артисты, как молодые, так и старые, очень довольны своей жизнью, все имеют возможность работать, ученые процветают, нас кормили обедами, потом мы гостили у знаменитых академиков в гостях. В нашу честь был устроен суд над преступниками. Суд этот был так гуманен, что в антракте обвиняемым подавался чай и все, что им было нужно. Мои друзья — прежний «гран-сеньор». Николай Крылов, знаменитый украинский писатель, академики Гамалея, Трайнин — все отлично себя чувствуют.

В эту минуту мэтр Изар не выдерживает и что-то тихо говорит, видимо, не очень лестное для свидетеля. Тот немедленно обижается:

— Я привык вращаться в лучшем обществе, — заявляет он, — и не позволю себя оскорблять.

Председатель: Что вы можете еще сказать?

Николь: Я мог свободно ходить по улицам и днем и ночью, меня никто не трогал.

Свидетеля отпускают, поблагодарив, и не задав ему ни одного вопроса.

Документ Нордманна

Прежде чем закрыть заседание, мэтр Нордманн просит председателя предоставить ему слово.

Нордманн желает обнародовать один документ, который он считает капитальным для всего дела. Это — анкета, заполненная Кравченко в 1942 году. Оригинал ее привезен советскими свидетелями из Москвы. Из этой анкеты явствует, во-первых, что Кравченко назвал только одно учебное заведение, в котором учился, не написал, что был в комсомоле, не имеет никаких наград и т. д.

Кравченко внимательно осматривает документ и заявляет, что он не может сейчас сказать, подлинный ли он или поддельный. Что касается до ответов на вопросы, то в России каждый человек на своем веку заполняет сто анкет и не во всех все пишет.

— Я думаю, завтра, после очных ставок, все и без того будет ясно, — говорит он.

Мэтр Изар, со своей стороны, считает, что завтрашнее заседание все решит.

Нордманн: Может быть, Кравченко желает графологическую экспертизу документа?

— Нет, пока в этом необходимости нет.

Заседание закрывается в 7 часов вечера.

Девятый день

Третья неделя процесса В. А. Кравченко закончилась в среду, 9 февраля, в обстановке такого напряжения, какого мы еще не видели.