Читать «Женя» онлайн - страница 2

А из шести комнат жилого флигеля, окна которых смотрели на пустырь, в четырех – люди не жили, там сваливали ненужный хлам, в одной жила полуслепая старушка, а еще в одной на втором этаже проживал Женя.

Но Женя трансляторов заметил не сразу. Так что смотреть поначалу на них было просто некому.

Сам Женя потому их приметил не сразу, что в то лето вечерами работал. Здесь стоит сказать несколько слов о Жениной трудовой деятельности.

В работе, если работал, он считал себя специалистом широкого профиля. Даже слишком широкого. Вот выбранные места из всех ста томов его трудовых книжек. Завод «Электосила», рабочий… Матрос в ресторане «Парус»… ДК им. Цюрюпы, руководитель шахматной секции… Общество «Знание», лектор… Никольский собор, иподиакон… Лаборант… Мойщик окон… Сторож… Снова матрос… Опять руководитель, но уже хора старых большевиков все в том же ДК Цюрюпы…

Приступы трудовой активности на Женю находили не часто. Обычно ближе к весне, и длились, большее, до середины лета.

Это внешняя стороны Жениной жизни – общественная, или дневная. Ночная, та, что была скрыта внутри, под тонкой кожей, крапленой рыжими пятнышками веснушек, и в печке Жениной головы – о ней не знали даже в Шестом отделении милиции.

Теперь о трансляторах.

Появлялись они всегда по одному, вечерами, часам, примерно, к шести. Друг друга никогда не приветствовали – казалось, просто не обращали друг на друга внимания. Как лунатики.

Шли тихо, молчком. Очень тихо. Хотя ясно было, что дорогу они не выбирали. Словно слышали некий зов, неслышный для обыкновенного уха, но для них – как ангельский голос или дьявольское насвистывание.

Было странно видеть, как рядом взбираются на забор пожилой человек в форме железнодорожника и длинный волосатый громила. Оба сопят, царапаются о шляпки гвоздей. Но не матерятся, лезут сосредоточенно. Или седой профессор с трещащим по швам портфельчиком и метрах в двух от него какая-нибудь испитая тетка – в руке рыболовная сеть, в ней пустые бутылки, а на ногах грязное трико по колено.

Так они собирались. Не по-человечески странно.

Впрочем, смотреть на них все равно было некому. Кроме слепых фабричных окошек, абсолютно глухой стены, немого забора да сумасшедших городских облаков.

Потом они сходились в кружок и так стояли: молча, глаза уперев в землю. Стояли полчаса, час. Как завороженные. Молчали, не двигались, не шевелили губами. Глаза открыты, руки сцеплены, как замки.

Женя, когда увидел, первое что подумал – сектанты. Потом достал купленный по случаю телескоп и рассмотрел лица. Они были разные. Старые, очень старые и не очень, молодые, с усами и с пучками жестких волос, по-гусарски торчащих из бородавок.

Лиц он всего насчитал двенадцать – число апостольское.

Но несмотря на разницу лиц, возрастов и одежды, неподвижность и сосредоточенность взгляда делали их похожими.