Читать «След Мнемозины» онлайн - страница 2

По улицам пресыщенной богатством и непомерной роскошью Александрии слонялось все больше стай монахов-фанатиков, которые искали малейшей возможности проявить свою неудержимую любовь к христианскому богу. Все чаще вспыхивали кровавые драки между сторонниками новой веры и ревнителями старых обрядов.

Вкусив привольной монашеской жизни, беспутные подонки горой отстаивали пришлого мессию из Назарета.

* * *

…В ослепительно белом мраморе святилища знаний — Мусейоне, отходя ко сну, отражалось солнце. С этого места можно было разглядеть море и сам город, цвет которого поздним вечером менялся от белоснежного до лазурного, от розового до серого.

Уходил теплый южный вечер. На острове Фарос на вершине маяка вспыхнул, все сильнее разгораясь, огонь. Сфокусированное вогнутыми зеркалами из полированного гранита, пламя сухих пальмовых веток полетело на помощь мореплавателям, которые спешили в славную Александрию…

До наступления второй ночной стражи времени было вдоволь, и Гиерокл решил сначала утолить голод, а заодно обдумать возможные последствия свидания с префектом Орестом.

Юноша завернул в харчевню, удачно примостившуюся неподалеку от квартала гончаров в бывшем храме всеми забытого древнего божества. Говорили, что когда то в этом храме легионеры Диоклетиана держали лошадей. Здесь, действительно, сильно пахло чем-то таким, что моментально перехватывало дыхание. Но хромой Феодосий из Пелопоннеса исправно угощал вкусными блюдами и напитками мореплавателей и путешественников, поэтому завсегдатаев в этом немилосердно закопченном просторном помещении хватало.

Посередине зала горел костер. Хозяин — приземистый, мрачный и озабоченный грек, заросший по самые глаза густой черной бородой, вместе с тремя фракийцами возился у огня, на котором жарилась пара баранов. Порой он незлобно покрикивал на слуг, которые, по его мнению, не были достаточно проворны. Жена Феодосия — высокая, осанистая македонка — ловко разливала густое коринфское вино в кубки и чаши, при необходимости разбавляя его водой из гидрии. Впрочем, мало кто соблюдал этот древний эллинский обычай, по которому считалось плохим предзнаменованием пить вино неразбавленным.

Поискав глазами свободное место, Гиерокл увидел незанятый стул рядом с грубо обтесанной каменной глыбой, которая, возможно, в прошлом могла служить алтарем. За этим своеобразным столом, оперевшись на вытертую поверхность голыми локтями, торчащими из дырявой рясы, сидел злобно поглядывавший на непрерывно прибывающих людей краснолицый монах.

Появление Гиерокла слуга господень встретил сдержанно. Молча опрокинул в заросший неопрятной, растрепанной бородой рот, доверху наполненный кубок. Удовлетворенно закрыл маленькие, жирные, похожие на поросячьи глазки, прислушиваясь как булькает отличное вино, заполняя бездонное брюхо.

Помедлив, открыл глаза и подозрительно уставился на Гиерокла. Мрачно бросил: