Читать «Расскажи мне, как живешь» онлайн - страница 7
Агата Кристи
У дверей нашего пульмана ждут друзья, чтобы проводить нас. Начинаются обычные нелепые разговоры. Знаменитые прощальные слова слетают с моих уст – инструкции о собаках, о детях, о письмах, которые надо переслать, о книгах, которые надо прислать, о забытых вещах, «и мне кажется, ты найдешь это на рояле, но может быть, на полочке в ванной». Все то, что уже было сказано раньше и что совершенно незачем повторять снова!
Макса окружают его родственники, меня мои.
Моя сестра со слезами в голосе заявляет, что она чувствует, что мы больше не увидимся. На меня это сильного впечатления не производит, так как она чувствует это каждый раз, как я отправляюсь на Восток. А что ей делать, спрашивает она, если вдруг у Розалинды сделается аппендицит? Казалось бы, нет никаких оснований, чтобы вдруг у моей четырнадцатилетней дочери сделался аппендицит, и единственное, что мне приходит в голову ответить, это: «Только не оперируй ее сама!». Потому что моя сестра известна той решительностью, с которой она применяет ножницы – все равно, в случае ли нарыва, кройки платья или стрижки волос, – и обычно, должна сказать, с большим успехом.
Макс и я меняемся родственниками, и моя дорогая свекровь убеждает меня беречь себя, подразумевая, что я еду туда, где лично мне угрожает большая опасность.
Звучит свисток, я обмениваюсь несколькими торопливыми словами с моей секретаршей и другом. Прошу ее сделать все, что я не успела, а также должным образом отчитать Прачечную и Чистку, и дать хорошую рекомендацию кухарке, и отослать те книги, что я не смогла упаковать, и получить из Скотланд-Ярда мой зонтик, и вежливо ответить священнику, обнаружившему сорок три грамматические ошибки в моей последней книге, и просмотреть список семян для сада и вычеркнуть кабачки и пастернак. Да, конечно же, она все это сделает, а если какой-то кризис возникнет в Доме или в Литературном Мире, она пошлет мне телеграмму. Это неважно, говорю я. У нее есть доверенность. Она может сделать все, что захочет. Она выглядит несколько встревоженной и говорит, что будет очень осмотрительной. Еще свисток! Я прощаюсь с сестрой и дико заявляю ей, что я тоже чувствую, что мы больше не увидимся и что, может быть, у Розалинды действительно будет аппендицит. Глупости, говорит сестра, с какой стати вдруг аппендицит? Мы забираемся в пульман, поезд хрюкает и двигается – мы отправились в путь.
Секунд сорок пять я абсолютно несчастна, а затем, когда вокзал Виктория остается позади, радость вспыхивает снова. Мы начали чудесный, волнующий путь в Сирию.
Есть что-то величественное и высокомерное в пульмане, хотя он далеко не так уютен, как уголок в обычном вагоне первого класса. Мы всегда ездим пульманом, исключительно из-за многочисленных чемоданов Макса (столько обычный вагон не потерпел бы). После того, как однажды его чемоданы, отправленные багажом, ушли куда-то не туда, Макс больше своими драгоценными книгами не рискует.
Мы прибываем в Дувр и обнаруживаем, что море относительно спокойно. Тем не менее я удаляюсь в Salon des Dames , ложусь и погружаюсь в размышления с пессимизмом, который на меня всегда навевает движение волн. Но вскоре мы уже в Кале, и французский стюард приводит большого синеблузого человека, чтобы он занялся моим багажом. «Мадам найдет его в Douane », – говорит он. «Какой у него номер?» – спрашиваю я. Стюард смотрит с осуждением: «Madame! Mais c`est le charpentier du bateau! »