Читать «Королева Кэт» онлайн - страница 2

"Ну, и свинарник", — определила Кэт и с ненавистью харкнула на кусочки мха в разбитом крыльце.

Классов оказалось всего десять, пять на первом этаже и пять на втором. Тяжёлые гады подло скользили по отполированным до блеска ступенькам. Со стен, обмазанных толстым слоем синей краски, мутно скалились именитые выпускники: мордатый директор столичного агентства недвижимости, журналист местной газеты с лошадиным лицом, заведующий лесхозом. Услышав густое бубнение за дверью с табличкой "Кабинет русского языка и литературы", девушка привычно ссутулилась и ввалилась в класс.

— Драсьте.

Тринадцать голов, как по команде, развернулись в её сторону, Кэт неласково зыркнула и потрусила на "камчатку", где пустовало несколько мест. Седой мужчина в потёртом твидовом пиджаке продолжал молча наблюдать за ученицей, стоя у доски.

— Ты новенькая? — неожиданно сильным басом спросил он. — Королёва?

— Йесс, — манерно изогнулась девушка, шлёпая сумку на парту.

Будущие одноклассники следили так неотрывно, что по загривку промчался неприятный холодок. Учитель глядел сероглазо, по-волчьи, горбатый нос и дымчатый костюм ещё больше напоминали о матёром хищнике.

— Слушай внимательно. Тебе многому придётся научиться.

Кэт неуверенно хмыкнула и нарочито неуклюже плюхнула многострадальный учебник на столешницу.

— Итак, продолжаем, — невозмутимо повелел мужчина. — Герман Гессе в "Степном волке" отмечал, как имя вмещает в себя все приведенные определения, относящиеся к личности Гарри Галлера. Имя указывает на истинную сущность, которая одновременно нечто единое и неделимое. Но, в то же время, имя совмещает в себе Человека и Волка, два начала, враждующих друг с другом, два антогониста. Это "фаустовская раздвоенность", которую сам Гарри обнаружил в себе.

На примере Галлера автор показывает стадии, которые человек вынужден пройти на своем пути к Самости. Аналитическая психология Юнга помогает раскрыть эти стадии. Важность гуманистического выбора личности перекликается с философией Киркегора и с идеями Ницше… Кто записывает — успеваете?..

Урок прошёл в полном молчании. И другой. И следующий тоже. Кэт тихо недоумевала, пытаясь выяснить, в чём же, мать его, дело. Никто не дрался, не орал матерные песни, не плевался в учителишек бумажными шариками и не мазал "Моментом" сиденья их стульев. Все сидели, как приклеенные, и слушали всю эту занудную чешую, а некоторые ботаны ещё и старательно записывали, высунув от усердия язык. На переменах они шмыгали туда-сюда с книжками или кроссовками подмышкой, никто не прыгал по стенам, не курил в туалете, не рисовал на подоконниках голых баб и разные подходящие приблуды.

С трудом дождавшись конца учебного дня, она не удержалась и столкнула-таки с крыльца одну ученицу, показавшуюся ей беззащитнее других. Девчонка рухнула носом в битые ступени, выронила сумку, из которой посыпались учебники. Кэт ожидала шумных восторгов: мышиная юбочка задралась, показывая детское бельё, а когда жертва поднялась, с подбородка ручьём бежала кровь. Однако, местные тут же окружили страдалицу: кто заботливо собирал книги в сумку, кто вытирал платком лицо, кто улыбался и успокаивающе гладил по спине. Кэт не верила глазам; казалось, привычный миропорядок нарушился, будто бутерброд упал маслом вверх, а стрелки часов повернули слева направо. В горле скопился нехороший ком, захотелось ускользнуть тихо и незаметно, но толпа обернулась прежде, чем тень Королёвой коснулась тропинки.