Читать «После десятого класса» онлайн - страница 113

Все лето 1943 года шла борьба за расширение зоны прорыва, за снабжение Ленинграда. Угроза того, что кольцо блокады может сомкнуться вновь, висела над ним. В мае противник заметно активизировался. Его разведывательные группы проникали в нашу оборону, с других участков фронта подтягивались свежие силы и техника. Пленные и перебеоючики говорили, что готовится наступление в сторону Ладожского озера. Командование решило, не дожидаясь наступления врага, уничтожить скопления его войск. Снова в болотах и лесах завязались изнурительные бои. Они не смолкали целый месяц. Чтобы сдержать атаки наших войск, немецкое командование ввело в бой все свои резервы и даже не остановилось перед такой мерой, как переброска двух пехотных дивизий из-под Ленинграда на этот участок фронта.

К концу августа обе бьющиеся стороны выдохлись, редела стрельба, не показывались в небе самолеты. Войска перешли к обороне. Сказалась усталость, нехватка снарядов и большие потери, но зато было ясно, что и противник не будет больше помышлять о наступлении. Значительно позднее было выяснено по заявлениям пленных и захваченным документам, что если бы еще один натиск наших войск, то фронт восточнее Мги развалился бы.

Но Ленинградский фронт готовился уже к другому.

О БУДУЩЕМ ДУМАЮТ ЗАРАНЕЕ

1

Ну, кажется, время для писанины кончается. Его становится все меньше и меньше.

Снова передо мною щетинится ободранной осколками рощей Пулковская высота. По-прежнему вскипают шапки разрывов и по ночам трепещущий, мертвенный свет ракет освещает изуродованную местность. Иногда бьет «берта» — 420-миллиметровая мортира. До города она не достает. Снаряд весит более тонны, летит с воем, похожим на шум электропоезда, и видно, как снаряд падает на землю, вздымая к небу огромную тучу дыма и камней.

После прорыва блокады я сидел на берегу Невы еще целую неделю. Потом пришел связной и передал распоряжение ехать в штаб дивизиона.

Пофыркивая, бежал трактор. Цыганкин молча двигал рычагахми управления и мрачно смотрел на дорогу. За целый час езды мы не обмолвились ни словом. Я молча протягивал папиросу, Цыганкин брал ее губами, жевал, свободной рукой протягивал мне зажигалку, я прикуривал, и отталкивал его руку.

Вилась дорога. По обочинам торчали высокие жерди, полосатые, как шесты, которыми матросы меряют на реках глубину. Я, кажется, снова слышу их голоса: «Подтабак. Табак!» Вспоминалась Кама, вспоминалась Оля. Где-то теперь она? Жива ли? Моя сестренка писала из Камска, что заходила к ее родителям. Они весной сорок второго года получили от Оли письмо... из Астрахани, и больше вестей не было. Разыскивают. А сколько сейчас людей ищут друг друга! Война побывала на Волге, и все могло случиться. Что ж, видно, не судьба.