Читать «Начало Петровской эпохи» онлайн - страница 88

– Друга моего не стало. Он неизменно любил меня и всегда был мне верен.

После полученного известия Петр тотчас поскакал в Москву для торжественного погребения Лефорта.

Похоронный обряд обставлен был с пышностью, еще в то время небывалою при боярских похоронах. Перед выносом тела царь приказал открыть гроб и в присутствии всего двора и посланников, громко рыдая, долго целовал мертвого в лоб и щеки. До самой лютеранской церкви он шел за гробом в трауре, перед первою ротою Преображенского полка, за нею следовали полки Семеновский и Лефортов с погребальной музыкой и с опущенными к земле ружьями. Все офицеры были в глубоком трауре.

Александр Данилович Меншиков

На предыдущих страницах этой книги вы, уважаемые читатели, уже встречались с Алексашкой Меншиковым – спутником Петра с его самых юных лет, солдатом потешного полка, затем поручиком и бомбардиром, незаменимым товарищем, плясуном и гулякой, разбитным малым, который не лез в карман за словом даже при встречах с иноземцами, когда ехал вместе с царем в Великом посольстве.

Меншиков не уступал Петру, превосходно работая топором на верфях Саардама и Амстердама, а когда во время стрелецких казней взял топор палача, то в иной день рубил до двух десятков бунташных голов.

Случилось так, что сначала он был слугой у Лефорта, а потом, познакомившись с Петром, стал сначала его денщиком, потом товарищем во всех его делах и забавах, а после смерти Лефорта и первым для царя другом.

Уже упоминавшаяся ранее историк С. А. Чистякова писала о Меншикове:

«Молодой сержант Преображенского полка, Александр Данилович Меншиков, был сын придворного конюха. Отец его, один из первых, записался в потешные, когда Петр призывал к себе охотников. Конюхи и потешные получали очень недостаточное содержание и потому должны были изыскивать средства, чтобы удовлетворить свои нужды; они сами, подобно стрельцам, не могли заниматься ремеслами и торговлею, поэтому предоставляли это своим женам и детям; вот почему рассказ о том, что Меншиков был продавцом пирогов, более чем правдоподобен. Пока сын потешного конюха Алексашка сам не поступил в потешные, он торговал пирогами.

Один из очевидцев рассказывает сцену, случившуюся в то время, когда Меншиков был уже очень знатным и богатым человеком; в этой сцене есть намек на детство этого любимца Петрова и на первоначальные его занятия.

Петр однажды очень сильно рассердился на Меншикова и грозно сказал ему:

– Знаешь ли ты, если захочу, то могу возвратить тебя тотчас же в твое прежнее состояние? Заставлю, так ты у меня тотчас же возьмешь свой кузов с пирогами и пойдешь бродить по лагерю, между солдатскими палатками, и будешь выкрикивать: «Пироги подовые!» Помнишь, как в старину делывал!.. Вон из комнаты! – и вытолкал его за дверь. Огорченный немилостью государя, Меншиков поспешно отправился к императрице Екатерине, второй жене Петра, рассказал ей свое горе и просил ее ходатайства; она пошла к Петру, уговаривала и успокаивала его. Между тем Меншиков где-то достал себе кузов с подовыми пирогами, повесил его себе ремнем на шею и явился в таком виде к Петру. Тот, взглянув на своего любимца, не мог удержаться от смеха и сказал: