Читать «У царских врат» онлайн - страница 10

Карено. Пенснэ? Простите… Вотъ оно… Находитъ пенснэ на груди профессора.

Профессоръ. А… благодарю, благодарю. Читаетъ. "Въ связи съ этимъ слѣдуетъ привести и другое явленіе: современное гуманное обращеніе съ рабочими, которое замѣнило въ наши дни возросшій въ половинѣ столѣтія въ нѣкоторыхъ странахъ культъ крестьянина. Никакое правительство, никакой парламентъ, никакая газета не пропустятъ…" Н-да. Пропускаетъ нѣсколько строкъ. "И нашъ собственный, либеральный профессоръ Гиллингъ употребилъ много силы и таланта, сражаясь за рабочій вопросъ". Пропуская. "Рабочіе же только что перестали быть растительной силой, и ихъ положеніе, какъ необходимаго класса, уничтожено. Но что же дѣлаютъ правительства, парламентъ, газеты?.." Пропуская. Да, вотъ главное. Возвышая голосъ. "Когда они были рабами", — дѣло идетъ о рабочихъ, а вы называете ихъ рабами, — "когда они были рабами, у нихъ была своя функція; они работали. Теперь же на мѣсто ихъ работаютъ машины, паромъ, электричествомъ, водой и вѣтромъ, а рабочіе благодаря этому становятся излишнимъ классомъ на землѣ. Изъ раба вышелъ рабочій, а изъ рабочаго — паразитъ, который живетъ теперь на свѣтѣ безъ всякаго назначенія. И этихъ людей, которые потеряли даже положеніе необходимыхъ членовъ общества, государство стремится, кромѣ того, возвысить въ политическую партію. Господа, говорящіе о гуманности, вы не должны ласкать рабочихъ, вы должны скорѣе охранять насъ отъ ихъ существованія, помѣшать имъ усиливаться, вы должны истребить ихъ…" И эту мысль вы развиваете еще дальше. Смотритъ на него поверхъ пенснэ. Вы дѣйствительно такъ думаете?

Kapено. Да.

Профессоръ. Вы дѣйствительно такъ думаете? Вы рекомендуете высокія хлѣбныя пошлины, чтобы оградить крестьянина, который долженъ жить, и заставить умереть съ голоду рабочаго, который не долженъ существовать? Снимаетъ пенснэ. Развѣ вы не читали того, что всѣ мы читали по этому вопросу?

Карено хочетъ отвѣчать.

Профессоръ. Я могъ бы вамъ прислать до шести крупныхъ и мелкихъ сочиненій, написанныхъ однимъ только мною.

Карено. Я ихъ читалъ.

Профессоръ. Вы ихъ читали?

Карено. Да.

Профессоръ. Этому съ трудомъ можно повѣрить. Да, дѣйствительно, съ трудомъ. Указываетъ на бумаги. Читая это, я говорилъ себѣ: "И это вышло изъ-подъ пера одного изъ моихъ учениковъ!" Я говорилъ это, потому что мнѣ дѣйствительно было тяжело это видѣть. Другимъ тономъ. Конечно, и до этого можно дойти. Но вы, Карено, слишкомъ добры для этого. Конечно, вы не привыкли, чтобы васъ слушали; надъ вами только насмѣхались и вышучивали васъ, когда вы что-нибудь писали, лишали васъ вниманія, котораго вы заслуживали. Вы говорили глухой стѣнѣ. Поэтому вы были принуждены громко кричать, высказывать крайнія мнѣнія, однимъ словомъ, итти все дальше. Я это вполнѣ понимаю.

Kapено. Можетъ быть, господинъ профессоръ и правъ, что это на меня такъ дѣйствовало; я не знаю. Но все-таки…

Профессоръ. Не правда ли? Во всякомъ случаѣ, немного, да вліяло? Я ставлю себя на ваше мѣсто. Но вѣдь вы же можете найти отголосокъ въ слушателяхъ. Это сильно зависитъ отъ самого себя. Почему бы вамъ и не найти для себя публики! Я рѣшусь утверждать, что если вы положите за правило переждать нѣсколько лѣтъ, — вы прекратите свои нападки и найдете сочувствующихъ читателей для вашихъ мирныхъ статей.