Читать «Поэт и безумцы» онлайн - страница 15

Крэндл благодушно и громогласно возвестил, что это еще какая–нибудь немыслимая ерунда, но вдруг в разговор вмешался Гейл, сидевший рядом с Ноэлом.

— Кажется, я могу кое–что объяснить, — сказал он. — Я как–то рассматривал рукописи девятого или десятого века с очень интересными заставками в строгом византийском стиле. Изображали они два воинства перед небесной битвой. Архистратиг Михаил раздает ангелам копья, а Сатана своим воинам — перья павлина.

Ноэл резко повернулся к нему, и Гейл увидел его глубокие глазницы.

— Очень интересно, — сказал Ноэл. — Вы считаете, дело тут в осуждении гордыни?

— Что ж! — выкрикнул Крэндл. — Вот вам павлин! Можете его ощипать, если вздумаете сразиться с ангелами.

— Перья — плохое оружие, — серьезно заметил Гейл. — Видимо, это и хотел поведать нам средневековый художник. Он поражает воинственность в самое сердце: правые вооружаются для истинной борьбы, чей исход всегда неизвестен; неправые заранее распределяют награды. А наградой сражаться нельзя.

Пока они беседовали, Крэндл почему–то все больше мрачнел. Глаза его загорались и гасли, губы беззвучно шевелились, пальцы нервно барабанили по скатерти. Наконец его прорвало:

— Что за ерунда! Можно подумать, вы сами во все это верите! Серьезно говорить про такую чушь…

— Прошу прощенья, — вставил Крид, по–судейски радуясь, что вносит в дело ясность. — Мои слова были крайне просты. Я говорил о причинах, а не о достоверности предрассудков. Я сказал, что страх перед павлинами труднее объяснить, чем, скажем, страх перед крестом.

— Вы считаете, что крест приносит беду? — спросил Крэндл, и глаза его затравленно и зло впились в поэта.

— Нет, не считаю, — отвечал Гейл. — У христиан бывают суеверия попроще, но креста они не боятся. Иначе они не поклонялись бы ему.

— Да ну их к черту, ваших христиан… — яростно начал Крэндл, но его прервал голос, перед которым все крики Крэндла показались беспомощным лепетом.

— Я не христианин, — твердо сказал Ноэл. — Сейчас бесполезно спрашивать, жалею я об этом или нет. Но я считаю, что мистер Гейл совершенно прав: вера может перебороть суеверие. Более того — если бы я верил в Бога, то уж не в такого, который ставит человеческое счастье в зависимость от солонки или павлиньего пера. Чему бы христианство не учило, вряд ли оно учит, что Создатель безумен.

Гейл задумчиво кивнул, словно не во всем соглашался с ним, но ответил ему одному, как будто лишь его миновало охватившее всех безумие:

— В этом смысле вы правы. Но это еще не все. Мне кажется, многие смотрят на предрассудки очень легко, чуть ли не легче вашего, и связывают их с мелкими бедами, неловкостями, житейской неразберихой, которая зависит скорее от эльфов, чем от ангелов. Но ведь и христиане верят, что ангелы бывают разные; есть ангелы падшие — те, что сражались павлиньими перьями. Какие–то мелкие силы двигают столы и блюдечки — почему бы им не заняться ножом или солонкой? Конечно, наша душа не зависит от трещины в зеркале; но нечистые силы хотели бы нас этим напугать. А преуспеют ли они, зависит от того, что чувствуем мы сами, когда разбиваем зеркало. Быть может, разбивая его в гневе или в злом презрении, мы действительно вступаем в связь с чем–то недобрым. Быть может, на доме, где мы это сделали, остается след, и нечистые духи слетаются на него.