Читать «Красные гвоздики в отеле "Пера Палас"» онлайн - страница 6

Юсиф, возьми меня-а-а-а!...

В трех моих ночных звонках с периодичностью раз в четыре-пять лет для меня было еще и то удивительным, что каждый раз она сама брала трубку и разговаривала свободно, следовательно, все три раза была дома одна. Что это? Перекличка чувств, или что?... Мало того, она, кажется в те минуты даже ждала телефонного звонка... А в долгие годы (годы, когда ты росла!) между этими тремя телефонными звонками, мы от случая к случаю встречались.

- Как поживаешь? - спрашивает она.

- Отлично, - говорю я.

- А ты как? - спрашиваю я.

- Лучше быть не может, - отвечает она по русски.

Вследствии того, что Тамара, оседлав свою музу, таким образом выдавала дастан "Юсифнамэ", у многих завсегдатаев "Цветочного пассажа": писателей, артистов, художников, одним словом, известных и неизвестных, настоящих и фальшивых деятелей искусства, не желавших оставаться в стороне от потехи, рождалась настоятельная потребность с рюмкой ракы или кружкой пива в руке кто покачиваясь, кто пока еще твердыми шагами, но все, как один, улыбаясь до ушей - подходить к Юсиф-беку в надежде дополнить своим словотворчеством этот ночной дастан и выпить за его здоровье, но дальновидный Юсиф-бек, не давая им и рта раскрыть торопливо представлял меня:

- Наш гость, известный писатель из Азербайджана.

Рюмки и кружки, нацеленные на Юсиф-бека, поворачивались ко мне, и я про себя обращался с мудрыми словами к этому незаменимому человеку: "Дорогой Юсиф-бек, мы все гости на этой чудестной земле, и ты, и я, и эти люди, что пришли подшутить над тобой, и эта толстая неотесанная, похожая на раскоряченный платан, старая и внушительная Тамара, и эти жирные коты, и, как ни жаль, как ни прискорбно, но и красные гвоздики в отеле "Пера-Палас"...

Высказав про себя столь глубокие мысли, я усмехнулся (я старый двуличник, я знаю это уже более тридцати лет и порой, особенно по ночам, прежде, чем отойти ко сну, остро переживаю по этому поводу, хорошо, что утром все забывается... до следующей ночи...), и этот человек, перевший через весь зал к нашему столику с явной целью поиздеваться над Юсиф-беком, то есть, моим собутыльником, естественно, немного огорчился, что это ему не удалось, но ради любимого Азербайджана не высказал свое огорчение и, глянув на меня произнес:

- В самом деле? Это прекрасно! (ах мошенник, ведь в сущности, ты обижен, что не удалось подшутить над вкусным этим Борщем). Как дела в родном Азербайджане? Держитесь? Очень мы утомились... возненавидели армян... Мы с вами!...

Откуда этому человеку было знать, что я постоянно сам с собой говорящий тип, и на этот раз подумал про себя: "Ну да, немногого стоит быть с нами здесь, в "Цветочном пассаже", а вслух прибавил:

- Благодарю вас.

- Не стоит, дорогой... У этой старой бляди крыша поехала, сама не знает, что поет. Уважаемый Юсиф-бек очень достойный человек.

- Господи помилуй!.. - произнос Юсиф-бек и отпил из рюмки в трясущихся пальцах.

- Да, да! Юсиф-бек наш аксаккал! Не обращайте внимания на эту старую блядь... Это ведь...

- Естественно, - сказал я, и на самом деле, сейчас я не обращал никакого внимания на Тамару, потому что все мое внимание и все мои мысли были обращены в прошлое.