Читать «Чудеса практической медитации» онлайн - страница 18

Итак, мы сидим сейчас в зале как кому по душе пришлось, совершенно случайно: кто-то пришел раньше, кто-то — позже, кто-то любит сидеть слева от лектора, кто-то — справа, кто-то сидит с супругой, кто-то подсел к знакомому и т. д. и т. п. И вот я сейчас замеряю энергопотенциал усредненного человека в нашем собрании. Рамочка выжала 7 оборотов, что вполне удовлетворительно и соответствует потенциалу в данное время года нормального члена профсоюза.

Попрошу убрать из своего восприятия скепсис по отношению к вращению этого простейшего прибора — по существу стрелки, ибо прибором-то является человек: в данном случае, я. Информация, которую мы сейчас получили с помощью оборотов этой изогнутой г-образной спицы, является объективной, она получена мною в особом, измененном состоянии сознания. Когда никакой задачи перед рамочкой не стоит, она медленно и ритмично колеблется в такт ударам моего сердца, то есть обозначает пульс, но достаточно поставить мне перед собою «и перед нею» определенную задачу, она будет решать только ее. Так, например, если будет сказано: найти под землей водяную жилу, она начнет вращаться только над водой, совершенно не обращая внимания ни на какие залегающие под землей предметы. Если поставить задачу: найти обрыв кабеля, она начнет вращаться только там, где кабель под землей (или под оплеткой на стене, все равно) поврежден. Можно решать и более сложные задачи — в зависимости от подготовки оператора. На практике это способно принести, сами понимаете, экономию миллиардов рублей, если, например, не обследовать гигантский регион в сотни тысяч квадратных километров с целью нахождения выхода на поверхность кимберлитовых трубок, а заранее определить по карте район, скажем, в одну-две тысячи квадратных километров и на деле, реально найти по ней месторождение алмазов.

Великолепным является принцип «Подвергай все сомнению!», ибо без здорового скепсиса мы будем выглядеть чрезвычайно легковесно. Но как только факты подвигнут наши представления и побудят нас изменить свой взгляд на вещи в соответствии с природой самих вещей, а не наших представлений об этой природе, тут уж консерватизм неуместен.

Мне хочется поведать вам некий потешный эпизод, в котором консерватизм выступил в настолько уж гипертрофированной форме, что я не знал, стоять или падать от изумления, смеяться или плакать.

Короче говоря, вечером 19 апреля, когда наконец уже потеплело в нашем благословенном граде, и снег в парке Лесотехнической академии, рядом с которым я живу, практически весь превратился в серую кашеобразную лужу и только на дорожках сохранял еще некую плотность, я решил, последний раз в сезоне, сделать пробежку на своих непотопляемых и неразмокаемых пластиковых лыжах. Надо сказать, что шел коньковым ходом довольно успешно — иногда огибая лужи, иногда с разгону преодолевая снежное ледяное крошево, как вдруг услыхал быстро приближающийся ко мне собачий лай — какой-то странный, я сказал бы, нервически возмущенный. Меня быстро догонял очень крупный охотничий пес, убежавший от хозяйки, с которой гулял метрах в пятистах отсюда, увидав, что я качу на лыжах. Весь его вид изображал крайнюю степень возмущения, от гнева и негодования он едва ли не задыхался. Если бы он мог, то наверняка покрутил бы пальцем у виска, чтобы самой последней из заслуженных степеней презрения высказать мне свое «фи»! «Какой нормальный человек, — облаивал он меня, — может выйти на лыжах в подобную погоду, когда кругом — одни лужи, когда уже повсюду выступили островки голой земли, когда о снеге уже и говорить не приходится?! Да ни одна нормальная собака не станет жить с таким безумцем, способным на подобное нарушение всех норм хорошего тона!»