Читать «Падди Кларк в школе и дома» онлайн - страница 126

И не то чтобы это были мелкие драчки, нет. Одна большая многосерийная драка. В боксе хоть пятнадцать раундов, а здесь, как в старое время, когда боксировали без перчаток до нокаута, а того лучше — до смертного исхода. Какие там пятнадцать раундов. Матч папани с маманей длился годами, задолго до того, как я, дубина, смекнул, что происходит. Перерывы только укорачивались, вот и вся разница. Кто-то должен был рухнуть на ринг в нокдауне.

Кто-кто, маманя! А хотелось бы, чтоб папаня. Но он сильнее и больше. Мне расхотелось становиться как папаня.

И ничего поделать я не мог. Бывало, думаешь-думаешь так о чём-то, пытаешься-пытаешься понять, и вдруг оно само неожиданно возникло в башке, точно мягкий рассеянный свет загорелся. Значит, осознал, а осознание — это на всю жизнь. Считается, что от мозгов зависит. Ничего подобного. Сплошное везенье, как рыбу ловить или деньги искать на дороге. Уже сдался — и в голове рассветает. Какое же приятное чувство, точно вырос вдруг. Но драки эти у меня не осознавались. Думал я думал, сосредотачивался-сосредотачивался, но свет не загорался.

А ведь я был судья их матча.

Судья, только такой, о каком боксёры и понятия не имеют, да ещё глухой, немой и невидимый.

Отсчёт секунд…

Никому не желал я победы. Пусть их матч будет бесконечным, пусть ни один не свалится недвижный на ринг. Всё под контролем, пусть так будет всегда, пусть никогда не прекратится.

Брейк…

Встать между ними.

— Бр-р-рейк!

Разделить их, расставить по углам.

Гонг: динь-динь-динь.

Почему?

Вот я ненавидел Синдбада.

И в то же время не ненавидел. Спрашиваю себя, а что я так на него ополчился, и придумывается только одна причина: он мой младший брат. На самом-то деле за что мне его ненавидеть? Старшие братья ненавидят младших. Так всегда бывает. Жизнь такая. И в то же время любят. Синдбад мне нравился: нравился его рост, его сложение, неправильно растущие вихры на затылке. Нравилось, что мы зовём его Синдбадом, а он Фрэнсис. Синдбад — это было потайное имя.

А вот, допустим, Синдбад помрёт.

Я расплакался.

Синдбад умер.

Что уж тут хорошего, какие могут быть выгоды? Никаких. Стало некого ненавидеть, вернее не к кому изображать ненависть. Спальня была не спальня без Синдбадовой болтовни, беготни и особенного запаха. Тут я по-настоящему разревелся. Здорово оказалось горевать по Синдбаду. Хоть я понимал, что никуда мелкий не делся, слёзы текли да текли. Всё равно никого. Потом увижу, отомщу: дам леща, а то и дохлой ноги получит.

Любил я Синдбада.

Левый глаз плакал лучше правого.

А в честь чего папаня ополчился на маманю? Ей-то папаня нравился, папаню в ней что-то не устраивало. А вот что именно?

Понятия не имею. Она была симпатичная, хотя в таких делах трудно говорить наверняка. Вкусно готовила. Опрятно вела дом: ровненько стригла траву в палисаднике, а маргаритки берегла, потому что их Кэтрин любила. Никогда не орала, как некоторые. Не носила брюк без молнии. Была совсем не толстая. Никогда не кипятилась подолгу. Так призадуматься: наша маманя лучшая в городе. Вот именно, лучшая, причём я так сужу не потому, что это моя маманя. Наша лучше всех. Неплохая маманя у Иэна Макэвоя, но курящая, табаком от неё разит за милю. Кевиновой мамани я побаивался. Лайам с Эйданом вообще без мамани остались. Миссис Кирнан хорошая, только бездетная, в мамани не годится. Она всего-навсего миссис, потому как замужем за мистером Кирнаном. Итак, наша маманя лучше их всех, и остальных тоже. Не матушку же Чарлза Ливи с ней сравнивать: краснорожую великаншу в вечном девчачьем плащике и с какими-то узлами в волосах вместо бигудей. Даже вообразить тошно, как это чудовище целует меня на ночь. Чтоб её не обидеть и потом за это не огрести, пришлось бы тянуть губы вплотную, но хоть чуточку коснуться — фу-у-у! И опять-таки курящая.