Читать «Похвала зависти» онлайн - страница 2

Ну, короче, на уши все это не надеть! Это, знаете, как ипподромной лошади на старте услышать, что ее соперница уже финишировала. Вот чё ей после этого делать? Лошади. Шпоры глотать?

И вот ты сидишь весь в говне. Ни малейшего, конечно, представления о том, что кроется за успехом не весьма знакомого, но уже раздражающего тебя товарища. Просто сидишь и воняешь. Дел — никаких. Ну, то есть, это и есть твое дело — сидеть и вонять. Основное. Сколько оно может длиться — неизвестно. Зависит от индивидуальности. Торопись не торопись — оно в свой час, хвала небесам, закончится.

И начнутся оправдания. Вперемешку с распухшей эмоцией.

Допустим: «Да он — награбил! Да если бы он не награбил!.. Или хотя бы награбил не он, а я!..» Или там: «Да это и не Депардье вовсе! Что я, Депардье не знаю! Он даже по-французски говорит с акцентом! Что я, по-французски не знаю!..» Или: «Да из него Президент, как из хрена — штопор!»

Разумеется, все, что он отснял, написал, изваял, станцевал — полная лажа. Ты бы, позволь ты себе однажды произвести на свет такую халтуру, — немедля застрелился. С зарей. Или даже в ночи. Чего тянуть! Ты себе — высший судия. Кроме тебя есть только Бог. Только Бог и потомки.

На кой черт они тебе сдались, эти потомки, ты, конечно, понятия не имеешь. Ты даже никогда и не думал о них до сих пор. На худой конец — ограничивался самым элементарным: внуки. Все! То есть если в твою формулу «Бог и потомки» подставить то, о чем ты реально размышлял, получится: «Бог и внуки».

Ну да! Это — аргумент!..

Впрочем, ошибаются все. Тем более в таких деликатных вопросах. Вон даже Спиноза не смог отличить зависть от ненависти. Написал: «Зависть есть ненависть, поскольку она действует на человека таким образом, что он чувствует неудовольствие при виде чужого счастья, и наоборот — находит удовольствие в чужом несчастье».

Грубо. Примитивно. По крайней мере, для меня.

Людей, которых я ненавижу, немного. Людей, которым завидую, — тоже немного. Но эти два «немного» совершенно не совпадают. Более того. Те, кто мне ненавистны, — ненавистны, за редким исключением, постоянно. Стоит лишь о них вспомнить. Те же, кому я завидую, находятся со мною в какой-то странной ситуативной зависимости. Вполне может случиться, что сегодня я завидую NN, а завтра — мысленно над ним торжествую. Или сострадаю ему. Или изъявляю искреннюю приязнь и делюсь бутербродом. Такой вот «Сад расходящихся тропок». У меня, скорее, сохраняется баланс зависти, и ее разбивка по секторам, чем ее персональный состав.

С предметами ненависти — все иначе. Вероятность переменчивости в отношении них стремится к нулю. Колебания — мизерны. Ненависть, конечно, может быть разжалована в презрение. Но это — все тот же генеральский чин. Те же лампасы. Та же парча погон. Претворить «генерала от ненависти» в пристойного человека для меня — за гранью возможного. По определению. Если он будет тонуть — не исключено, что я его спасу. Но это ничему доброму не послужит. Зеркальное же развитие событий (он спасает меня) — возможно, и могло бы сулить перемены. Все-таки это жизнь торгует мировоззрением, а не мировоззрение — жизнью. Но я не уверен, что те, кого я ненавижу, готовы обременить себя таким пустяком, как моя жизнь. Они, все как на подбор, из категории людей-желудков. Тупиковая ветвь развития Человечества: особи с лицами политиков. Основная функция — жрать.