Читать «Последние залпы» онлайн - страница 30

— Я хотел сказать, что знаком с прописными истинами, — ответил Новиков.

— О, если бы каждый в мире знал эти прописные истины! — проговорил Гулько, насупясь.

— Я не люблю, товарищ майор, когда вслух говорят о вещах, известных каждому, — сказал Новиков. — От частого употребления стирается смысл. Надо ненавидеть молча.

— Вон как? Весьма любопытно, — ворчливо произнес Гулько, косясь на затихшего за столом Алешина. — А вы, младший лейтенант? Что вы полагаете, мм?

Новиков отодвинул рюмку, вынул портсигар, звонко щелкнул крышкой.

— Он непосредственно подчиняется мне, значит, согласен со мной!

Алешин с независимым видом слушал, но после слов капитана смущенно заалел пятнами, неожиданно засмеялся тем естественным веселым смехом молодости, который так поражал Новикова в Лене.

— Россия, — задумчиво проговорил Новиков. — Я только в войну увидел и понял, что такое Россия. Вы знаете, Витя, что такое Россия?

Оттого, что капитан назвал его Витей, младший лейтенант посмотрел влюбленно на лицо Новикова с щербинкой возле левой брови. И тотчас Гулько заинтересованно взглянул в серые, мрачноватые глаза капитана, самого молодого капитана в полку, этого полувзрослого-полумальчика; спросил:

— Что же! Выкладывайте…

Новиков не ответил.

— До России не достанешь. За Польшей она. Эх, километры! — проговорил Богатенков, укрываясь шинелью, натягивая ее на голову.

Новиков встал, привычным движением передвинул пистолет на ремне, подошел к телефону. Связист Колокольчиков, по-прежнему нежно обнимая аппарат, неспокойно терся щекой о трубку, дрожа во сне синими от усталости веками, бормотал:

— Ты к колодцу иди, к колодцу… Вода хо-олодная…

— Вот она, Россия, — тихо и серьезно сказал Новиков.

Осторожно высвободил трубку из-под горячей щеки связиста, вызвал орудия Овчинникова. Подождал немного, стоя перед Колокольчиковым, который с сонным лепетом поудобнее устраивался щекой на ладони, заговорил вполголоса, услышав Овчинникова, о минном поле, потом закончил твердо:

— Если прохода не будет, отдам под суд, — и положил трубку.

— Слушайте, Новиков, — проговорил майор Гулько, похлопав ладонью по стопке немецких журналов. — Вообще, сколько вам лет? Кто вы такой до войны — школьник, студент?

— Какое это имеет значение? — ответил Новиков. — Если это интересует, посмотрите личное дело в штабе дивизиона.

— Ну, время истекло, мне пора, — сказал Гулько. — Петин, лошадей!

Звеня шпорами, подтянул узкие сапоги, очевидно жавшие ему, и, не отрывая ласково погрустневших глаз от ручных часов, заговорил: — Как бы ни сложилась у вас обстановка, капитан Новиков, ваша батарея самая крайняя на фланге. На легкий бой не надейтесь.

— Не надеюсь, товарищ майор, — ответил Новиков и замолчал; видимо, Гулько знал то, чего не знал он.

— И прошу вас как можно меньше пить эту трофейную дрянь, — посоветовал Гулько и тихонько и нежно взял капитана под руку, повел к двери, остановился, глядя в лицо Новикова, сказал, почти шепотом, чтобы не слышал Алешин: — В сущности, мальчик ведь вы еще, что уж там, хоть многому научились. А у вас вся жизнь впереди. Пока молоды, спешите делать добро. В молодости все особенно чутки к добру. Простите за философию. Война кончится. Все у вас впереди. Если, конечно, останетесь живы. Если останетесь…