Читать «Железный поход. Том пятый. Дарго» онлайн - страница 50

Рокочущее, как морской прибой, восторженное «ур-ра-а-а!» готовых идти в бой войск сопровождало упругий курцгалоп командующего вдоль застывших «на караул» шеренг.

* * *

(Из дневника А. Лебедева)

«…Ура! Мы были свидетелями, как литовцы молодцами смыли свое бесчестие. Едва ли их уцелела четвертая часть, но позор – une conduite honteuse польской кампании – был смыт, и новое знамя, добытое ценою пролитой крови в Ичкерии, было вручено оставшимся в живых взамен утраченного при Вовре.

Мы были потрясены напором молодежи Главной квартиры. Эти сорвиголовы в жажде славы совершили нечто совершенно невозможное: отряд гвардейских офицеров (среди коих был и мой закадычный товарищ, князь Дондуков-Корсаков), благодаря своей отчаянной храбрости взял подряд три ряда завалов!

Не устояв против подобного порыва, неприятель отошел и уступил нам спуск в лес… Но и мы понесли здесь весьма тяжелые потери, и в числе таковых наиболее чувствительной была гибель полковника Генерального штаба Левинсона, выдающегося офицера, финляндца по происхождению.

…Напротив занятого нами склона возвышался другой, на который следовало взбираться; он тоже был опоясан укреплениями, а это значило – впереди новый штурм. Несмотря на сильный картечный и ружейный огонь, враг продолжать атаковать нас густыми массами… Что ж, штык и шашка опять пошли в дело.

Минутами д'oлжно было считать сей кровавый бой. Уже многие пали бездыханными, уже многих недосчитывались в наших рядах. Геройски погиб после пятой раны закаленный в боях штабс-капитан Смирнов. Был убит юный царский слуга, прапорщик Танской. Еще трудно было определить в водовороте штыков и шашек, сабель и кинжалов, на чьей стороне будет перевес. Вайнахи дрались со зверской отчаянностью шахидов-смертников. А может, они ими и были?.. В рукопашной, где в ход шло все – вплоть до зубов, где среди хруста ломаемых костей и распоротых сухожилий огнем шрапнели изрыгалась смерть – билось и грызлось между собою нечто большее, чем ненависть… Здесь столкнулось обоюдное желание истребления друг друга – русских и горцев, Запада и Востока… И желание это было столь же естественным, как чувство самосохранения, как бессознательное стремление уничтожить смертельного врага, сокрушив его железный хребет.

…Минута, другая, третья, и п'aсти канав наполнились порубанными телами воинов Аллаха, лежавшими вперемежку с егерями Куринского полка.

…Я был на левом фланге с остатками своей сотни, когда наша пехота, подавляемая силою и числом противника, начала отступать. Мюриды уже обег'aли наши орудия, как в сей решительный момент ударившие во фланг семьдесят егерей во главе с самим полковником Бенкендорфом вновь изменили ход дела: тавлинцы дрогнули и обратились в бегство, оставляя на месте сечи груды тел убитых своих соплеменников.

Не менее жестокий бой вели и другие две роты куринцев. Огромная партия пеших чеченцев, по-волчьи – стремительно и скрытно – пробравшись по дну каменистой балки, вгрызлась в правый фланг авангарда. Передние завалы, обагренные кровью и заваленные трупами, уже в третий раз переходили из рук в руки. Но, видно, наибы Шамиля забыли в пылу сраженья главное – что они имеют дело с русским солдатом!