Читать «Железный поход. Том пятый. Дарго» онлайн - страница 38

– Кон-чай пальбу! Эт-то шо за конь б…бздиловатой породы в моем табуню?! Хомутов?.. Сёмкин! Я-ть тебе, урван нерадивый! Гляди, тетеря, полетишь у меня дальше, чем видишь!

Румянцев для убедительности погрозил костистым кулаком молодому гребенцу и, возвращаясь на место, сплюнул:

– Оженить бы тебя плеткой разок, Сёмкин… шоб знал, как службу казацку блюсти.

…Не успел наш брат казак перевести дух за деревьями, как от прискакавшего урядника-осетина был получен приказ барона: «Срочно подтянуть казаков к его батальону!»

Когда мы добежали до куринцев, Константин Константинович уже развернул роты вправо от основной дороги и прямиком повел нас вперед для занятия опушки леса, коим следовало овладеть. Неприятельская кавалерия, точно рой злобных ос, закружилась вокруг нас, поливая свинцом из винтовок, и таким образом «провожала» нас до завала, наводненного пешими толпами магометян.

У нас зарябило в глазах… Сотни ружейных стволов, ярко освещенных полуденными лучами знойного солнца, высовывались из-за канав и стволов поваленных деревьев, которыми в несколько рядов был перекрыт спуск в каменную балку. Косматые ряды папах пестрели и в боковых завалах, со знанием дела устроенных на дне ущелья. И решительно за каждым уступом, кустом, на каждом дереве скрывались и сидели в разлапистых ветвях-гнездах по нескольку стрелков.

Да, так была укреплена и занята неприятелем Разбойная балка, когда к ней подошел полковник Бенкендорф со своим батальоном, встреченный убийственным залпом из ружей.

– Аллах акбар!

– Ля илляха иль алла!

– Аллах акба-ар!

На какой-то миг мы были оглушены и парализованы огненным смерчем. Первые две шеренги егерей будто споткнулись о сизые клубы дыма, из которых вырвались сотни слепящих кинжалов пламени. Рядом со мной замертво рухнули два казака, на которых с секундным опозданием упало безмолвное тело ротного барабанщика с оторванной рукой и продырявленным во многих местах барабаном. Жуткие стоны и крики раненых огласили наши крепко поредевшие ряды.

Ответом на это был батальонный огонь одолевшей первичный ступор пехоты и выверенные картечные выстрелы четырех орудий под началом Леонида Шардина (произведенного на прошлой неделе в унтер-офицеры артиллерии, с правом командовать расчетом взамен убитого поручика Резакова).

– Пер-рвое орудие, огонь! Заряжай!

– Второе орудие, огонь! Круши их, падаль, в закон-мать!

– Третье орудие, огонь! Приходи, кума, любоваться!

Сорванный голос Шардина перешибала яростная стукотуха выстрелов, но Черноногий, не обращая на то внимания, продолжал как заведенный отдавать команды, подбегая к каждому орудию, ревностно следя за действиями артиллерийской прислуги.

– Молодцом, Шардин! Хвалю! – Барон Бенкендорф, в простреленной фуражке, окоротил у лафета орудия взопревшего жеребца. – Как Бог свят, – прокричал он, – заслужил Георгия! Давай, давай, родной, угости еще азиатов!

– Погодь, погодь… не мешай, ваш превосходительство! Рад стараться!

Сосредоточенное и серьезное лицо Леонида было чугунно-черным от пороховой гари, будто к его скулам приложили аспидную маску с прорезями, где настороженно-чутко мерцали яркие, точно фарфоровые белки глаз.