Читать «Приметы весны» онлайн - страница 30

Игнат не считал зазорным освященный веками обычай, что мужчина бездельничает, а женщина заботится о семье. Но когда вспыхивала злость против Вайды, Игнат забывал обо всем, вне себя от ярости, что отдал бездельнику любимую дочь. И ссора долго не утихала.

Замбилла делала иногда попытки прекратить эти ссоры. Она принималась успокаивать отца.

— Ну тише, батя, успокойтесь. Он же молодой еще, не понимает.

В таких случаях ей доставалось от Вайды, который принимался избивать жену, обвиняя в сочувствии отцу. Если же Игнат улавливал в словах дочери хотя бы малейший намек на согласие с зятем, он всю свою злость переносил на нее. И тогда Замбилла долго ощупывала следы побоев на теле и смачивала ссадины полынной настойкой.

— А ты не мешайся до них, — советовал Михо сестре. — Нехай себе грызутся. Надоест — сами перестанут.

— Ладно, Михась, не буду больше, — соглашалась Замбилла.

Но в душе знала, что не сдержится. Да и как не вмешаешься, когда видишь, что вот-вот покалечат друг друга? «Лучше уж я потерплю», — думала она.

Месяц за месяцем дела в семье шли все хуже. И не только в этой цыганской семье.

Страна жила новой жизнью. Как ни старайся проходить мимо, а нельзя ни спрятаться от нового, ни обойти, даже нехожеными тропами, то, что проникло во все поры жизни.

Колхозы завели своих лошадей; единоличников в селе — один, два и обчелся. Кто теперь пойдет покупать лошадь у цыгана? Разве только такие же полубродяги, занимающиеся извозом в городах. Так умирал извечный, излюбленный цыганский промысел. Сокирка никогда ни торговлей лошадьми, ни меной не занимался. Но для многих семей это было основным источником пропитания.

Пострадала семья Ромки Дударова.

Среди всех барышников и менял Ромка Дударов, несмотря на свою молодость, слыл самым ловким и находчивым. Уж он, бывало, за ночь так вымуштрует лошадь, что самый опытный покупатель не определит ее настоящего возраста. Если лошадь старая — нарежет ей на зубах желобки, сунет морду в брезентовый мешок с кипятком. Зубы ее после этого не отличишь от зубов молодой — тот же оттенок, тот же вид. На зубах ямочки, как у пятилетней, точно и не успела их за свой долгий век «заесть».

За ночь, предшествующую торгу, бедная лошадь так натерпится от Ромки, что стоит ему на базаре только руку поднять, как она взвивается на дыбы, рвётся с ремня, точно не дождется мгновенья, когда ей разрешат пуститься в галоп.

А наивный покупатель думает: «Резвая, видать, лошадь, не устоит на месте. И зубы молодые». Только молчит, чтобы не набить цену, и попрежнему с равнодушным видом ходит вокруг лошади.

Но то, что боится высказать вслух покупатель, выкрикивают во все горло подручные Ромки, плотным кольцом окружающие продавца и покупателя. Они не скупятся на похвалы: известно, что Ромка Дударов, в случае удачи, закатит хорошую выпивку.

— Эх и конь! Такого не найдешь по всем губерниям.

— Хорош лошадь, очень хорош. Смотри! — и в сотый раз раздирают губы лошади, чтобы продемонстрировать ее шикарные зубы.

— Смотри: молодая, совсем молодая, только пять лет.