Читать «Приметы весны» онлайн - страница 125

— Какой мусорный ящик вы имеете в виду?

— Открытый мусорный ящик, за который оштрафовали коменданта. По этому поводу меня вызвали?

Улыбка горечи мелькнула на губах следователя.

— По этому поводу, я думаю, вас не стали бы тревожить… А больше вы ничего не знаете?

— Что именно?

— Жена вам ничего не говорила?

— Мало ли о чем говорит жена с мужем. Почему это вас интересует?

— Ваша жена говорила вам, что мы ее вызывали на допрос?

Коваль удивленно раскрыл глаза.

— Нет, не говорила.

На лице следователя что-то дрогнуло. Он встал из-за стола и сел на стул напротив Коваля.

— Это совсем плохо, Михаил Ефимович. Я имя и отчество ваше знаю не только в связи с этим делом, — сказал он просто, с оттенком грусти. — Моя фамилия Чернов. Брат мой работает в вашем цехе… И Александру Прохоровну знаю. Она хорошая женщина… Наша, советская, Я помню ее еще девочкой. Мы в одной школе учились… Что произошло?

Что произошло? Это то, о чем думал все эти дни Коваль. Что произошло с Шурочкой? Она бросила работу, целые дни и вечера ее нет… Истерика, которая произошла вчера… Она так и не объяснила, в чем дело.

— Она плакала, — вырвалось у Коваля.

— Когда плакала? — спросил Чернов.

— Вчера… Я пришел с работы… Она плакала.

— И она вам не объяснила почему?

— Нет, не объяснила.

Ковалю стало неловко перед этим чужим человеком, который знает о его жене больше, чем он сам.

— Мы вызывали ее на допрос.

— Зачем? Объясните, наконец, в чем дело.

Следователь снова сел за стол.

— К сожалению, я далеко не все еще могу объяснить. Может быть, вы мне поможете. Скажите, ваша жена никогда к вам не обращалась с просьбой об освобождении из тюрьмы цыгана?

— Какого цыгана?

— Осужденного за воровство.

Коваль развел руками.

— Ничего не понимаю… О каком цыгане идет речь? У нас работает цыган… Михаил Сокирка… Стахановец. Он кандидат в депутаты.

— Знаю. Не о нем речь… О цыгане Вайда…

— Вайда?… Стойте. Знаю. Со мной говорили.

— Кто? Жена?

Коваль пытался вспомнить, кто с ним говорил об этом цыгане. Нет, не Шурочка… Кто-то звонил… Коломиец.

Он снова замкнулся.

— А что такое?

— С вами говорили?

— Говорили.

— Почему?

— Начальник тюрьмы — мой товарищ. Меня просили поговорить, чтобы Вайду перевели на зачетную работу, чтоб день считался за три.

— Кто просил?

Коваль задумался.

— Я скажу вам, — сказал он. — Только мне хотелось бы перед этим поговорить с Сиговым.

— Хорошо. Поговорите… Но это не все.

— Что еще?

— Вы три тысячи рублей от гражданки Гусевой Веры Павловны получили?

— А какое вам дело до этого? — возмутился Коваль.

— Если бы это не имело отношения к делу, — Чернов положил ладонь на папку, — я бы вас не спрашивал… Получали три тысячи рублей у Гусевой?

— Получил.

— Лично?

Вера Павловна дала деньги Шурочке. У Коваля тревожно забилось сердце. «Не говорить о Шурочке».

— Какая разница!

— Разница, конечно, есть… За что вам Гусева дала три тысячи?

— Как за что? Взаймы.

— Вы так близки с ней… или с мужем, что прибегаете к займам v них?

— Да говорите наконец, в чем дело, — не выдержал Коваль. — При чем эти деньги, цыган?.. И зачем вызывали мою жену?