Читать «Тень вечности» онлайн - страница 3

Потом быстро начало темнеть, и место крушения поездов "Адлер Новосибирск", "Новосибирск - Адлер" проезжали уже совсем ночью. Те, кто еще помнил эту трагедию, когда от взрыва скопившегося газа сгорели два громадных пассажирских состава, толпились у окон, пытаясь разглядеть скромный обелиск погибшим, а Дибров стал собираться - до U. оставалось не больше часа езды.

Андрея Дибров увидел на платформе, когда поезд еще не остановился. Большая ветка гладиолуса в правой руке, в левой - бутылка шампанского, жених да и только. Шут гороховый. Зачем цветы, разве он дама? Да и шампанское... Разве неясно, что всю ночь протреплются за рюмкой чего покрепче. Тюрин за эти годы заматерел, поправился, вечные казачьи усы топорщились пышной подковой, а вот на голове волос поубавилось - стареем. Первым выйти не удалось, как всегда нашлись самые находчивые, стаскавшие заранее багаж в тамбур. Владимир только глупо улыбался, глядя через головы скидывающих тюки парней на Андрея, и притопывал ногой от нетерпения. - Я уж думал, никогда не приедешь, - сразу сказал откровенный Тюрин, едва обнялись и ритуально похлопали друг друга по спинам. - Сколько лет... Он почти насильно всунул гладиолус в руку Диброва и стал торопливо обрывать фольгу с бутылки. - Сейчас мы... Дежурный милиционер хмуро посмотрел на друзей, но прошел мимо, Андрей извлек из кармана пиджака стаканы. Дибров хватил шипучего вина, закашлялся, отплеснул немного из стакана на асфальт. Все, как полагается. За встречу! Ничего на вокзале почти не изменилось. То же здание, да и народ тот же. Громкая татарская и башкирская речь, вывески на двух языках - он уже отвык от этого. Но сразу все и вспомнилось, как будто никуда не уезжал. Та же небольшая привокзальная площадь, забитая машинами так, что не разъехаться, сразу же начинающийся подъем, ведущий в город. U. весь на холмах, улицы идут вверх, вниз, выбегают к самой реке и замирают на обрыве, с высоты которого видно все плоское заречье Цыганская поляна, Затон. Ясени, дубы, клены, липы. Ах, какие здесь липы, как пахнут, когда цветут! А все-таки отвык. В Сибири, где лишь тополя, сосны да чахлый березняк, совсем не то. Но там сейчас дом, а здесь - в гостях. Андрей приехал встречать на "жигуленке". Сам водить так и не научился, зато обзавелся шофером. Знакомая ситуация. Без машины любая коммерция почти невозможна, а Тюрин также ушел из преподавателей, теперь лекарства продает - накладные, финансовые отчеты, командировки. Ладно, об этом попозже. Еще в машине Дибров стал расспрашивать о Дворникове, но ничего путного так и не добился. Лежит Валентин в больнице, его наблюдают, даже академик приезжал какой-то из Москвы, международное светило. Но светило укатило обратно, а Валька остался лежать, как лежал. - Дома, дома обо всем, - торопливо отвечал Андрей и косился на шоферскую спину, закованную, несмотря на жару, в кожанку. Однокомнатная "хрущевка" Андрея была той же, знакомой еще по университету. Тюрин и тогда был женат, а сейчас уже во второй раз. С новой женой Дибров был не знаком и опасался не очень радушного приема - кого обрадует полночный гость, приехавший к тому же не на один день, - но, оказалось, зря. И стол был накрыт, и запотевшая бутылочка нашлась в холодильнике. Сели на кухне - в комнате спал пятилетний сын - и Татьяна, понравившаяся Владимиру с первого взгляда (Андрей так много о вас рассказывал) принялась подавать, велев дружеские воспоминания оставить для чая. Но уже через пару рюмок заговорили все же о Валентине. - Понимаешь, что-то там все-таки случилось, - сумрачно сказал Тюрин и промакнул усы салфеткой. - Я с Валькой виделся часто и всю их контору хорошо знаю. Так вот, Ирину Лазареву помнишь? Владимир коротко кивнул. - Она еще все время с парнями с инъяза гуляла, но замуж так и не вышла карьера дороже. Все рвалась в начальники, но руководителем партии ее так и не ставили. Прошлым летом она была вместе с Валькой на раскопках его замом. Когда Дворникова привезли в город, дела у нее пошли в гору. Знаешь, кто она сейчас? Директор института! - Чего? - не понял Владимир. - Она же, по Валькиным словам, кандидатскую еле защитила, а директор - академическая должность. Ну, член-корровская в худшем случае. - Точно. А ее назначили. Шума было! Но потом все улеглось. Нужны, мол, руководители молодые, толковые, такое нынче время. - А ты с ней разговаривал? - Разговаривал, но она смеется только. Повезло, и все. А на самом деле что-то скрывает. Это чувствуется. И лишь о Вальке хоть слово, сразу в кусты. Ничего не знаю, ничего не ведаю. Потом водитель у них был. Шахрутдинов. Замызганный такой паренек в кепочке. Он и на "газике", как на лошади, ездил, а теперь владелец автомастерской, "Мерседес" под задницей. - Ну и что? - А то, что у всех, кто был тогда вместе с Валентином, в жизни произошли резкие изменения. И у него самого в том числе. - Ты полагаешь, они что-то раскопали и это на них как-то повлияло? Кстати, что они там рыли? - Я узнавал. Обычная плановая экспедиция. И даже неперспективная. Там уже до них копались не один раз. Какое-то старое стойбище, нужно было лишь уточнить описание. И не привезли они оттуда почти ничего. Так, по мелочи. Татьяна извинилась и ушла спать. Дибров понимал, что сидеть вот так с Андреем на кухне до утра бессовестно, квартирка маленькая, все разговоры слышно, но тот успокоил. Завтра договорился уже, что придет на работу немного попозже, а если беседовать шепотом, то и семье беспокойства никакого. Открыли окно, закурили. Прямо под окном чернела, почти закрывая двор, большая черемуха. Уже отцвела, и яркий свет с кухни выхватывал из темноты крупные темно-зеленые листья и завязавшиеся ягоды. - Хорошо у тебя. - Хорошо-то хорошо, да тесно. Всю прибыль вбухиваем в развитие. Ничего, вот через пару годков... - А почему все-таки назначили следствие? Значит, были причины? - Вот тут-то самый гвоздь. Открыли дело, а через месяц закрыли. Хотя, что хотели выяснить и какой искали криминал, непонятно. Допросили всех по нескольку раз, отправили следователя в деревню, что рядом с раскопками. А потом тихо-тихо спустили все на тормозах. Здесь есть над чем подумать, но поможет ли это Вальке. Да, Вальке это не поможет. Дибров бросил окурок в окно, и огонек рывками, скатываясь с одного листа черемухи на другой, упал в темноту. Сам-то он на что рассчитывал, собираясь на родину? Приехал ведь не только для того, чтобы зайти в больницу к Дворникову. Разобраться хотел. В том числе и с самим собой. Что-то тяжеловато стало последнее время. Вроде и живет не хуже других, и работа есть, и деньги какие-никакие водятся, а все не так. Мог бы, конечно, и на юг махнуть. Жена очень просила. А он в U. Замечательно, конечно, повидаться со старыми друзьями, вспомнить молодость, да и на могиле у родителей давно не был, и все же не в этом дело. - Давай по последней, - виновато предложил Андрей, - и на боковую. Мне завтра надо быть в форме. Слушай, еще хотел спросить, а ты стихи пишешь? Вопрос застал врасплох, Дибров поставил на стол поднятую рюмку. - Отписался, - сказал он после паузы. - Иссяк. - А что так? - Тюрина ответ не огорчил. - Жаль. Мы ведь все думали, поэтом будешь. Помнишь, как тебя все время в университетской многотиражке печатали. - Тогда печатали, а потом перестали. Эх, Андрей, ты-то ведь тоже в академики метил. - Это я сдуру, - Тюрин хрустнул свежим огурцом и неожиданно насмешливо фыркнул. - Академиком... Это у Вальки была докторская на носу, на прошлую осень назначали защиту. - Проспал, значит, он свою степень? - Да он всегда соней был, вечно на лекции опаздывал. Завтра договорим? -Договорим, - откликнулся Дибров и стал раскатывать матрац возле холодильника. Спать предстояло на кухне.