Читать «В белую ночь у костра» онлайн - страница 87
Юрий Иосифович Коринец
— Это он с нами прощался, — сказал дядя. — Дальше он за нами не побежит…
— Он прощался с тобой, — задумчиво просипел Порфирий. — И чего он с тобой прощался? Странно…
? — Может, он просто чесал в затылке? — сказал дядя.
— Непонятно, — сказал Порфирий.
Я ничего не сказал, но мне это тоже было непонятно. «Какие-то чудеса!» — подумал я. Я ещё и сейчас думаю, что это были какие-то чудеса. Но даже сейчас, через тридцать с лишним лет, я всё помню как тогда, помню совершенно точно, как будто это только что пронеслось мимо, это чудесное видение — медведь, отдающий дяде честь, — и ничего не могу понять…
…В Кандалакшу мы приплыли ночью. Посёлок раскинулся на правом берегу реки, уходя вдаль, к станции, деревянными домиками, бараками, тротуарами и мостовыми — всё было деревянное! Только на горке белела каменная церковь. Всё вокруг ещё спало, только на станции, за домами, сонно посапывали и посвистывали паровозы да орало радио.
Левый берег был пустой; там стояло всего несколько изб, за ними горбатились серые холмы. Впереди сверкал залив, и над ним поднималось красное солнце. Мы пристали к левому берегу, потому что изба Порфирия стояла на отшибе, как сказали бы в Москве, — в Заречье, невдалеке от устья, на морском берегу. Мы привязали плот возле Порфириевого карбаса (карбас был чёрен и высок, с мачтой). Порфирий сказал, что потом он разберёт плот на дрова. По обоим берегам реки, особенно на правом берегу, стояло ещё много чёрных лодок и карбасов, с мачтами и без мачт; некоторые из них были вытащены на песок.
Мы нагрузились и пошли за Порфирием. Сначала мы шли просто по берегу, а потом вдруг начался дощатый тротуар безо всякой мостовой — с одной его стороны был просто берег, полого спускавшийся к реке, а с другой стороны вплотную к тротуару стояли несколько изб. Избы стояли высокие, сложенные из огромных брёвен, посиневших от времени, они молча пропускали нас мимо, пока мы шли по гулкому деревянному тротуару в самый конец, где стояла изба Порфирия, блестя глазами на море. Тут тротуар сразу обрывался.
Мы поднялись на чисто вымытое крыльцо, и Порфирий открыл низенькую косую дверь.
— Сейчас поднимемся в нашу комнату, — прошептал дядя. — Иди на цыпочках и не шуми…
Порфирии пропустил нас вперёд, закрыв дверь перед носом Чанга, и повёл нас по длинным полутёмным сеням к скрипучей лесенке с перилами, которая вела наверх.
— А кто здесь ещё живёт? — прошептал я, поднимаясь за дядей.
— Отец Порфирия, жена и сын. Завтра я тебя познакомлю.
Наверху опять был коридор, длинный и тёмный, объятый запахами рыбы и сена. «Тут можно и заблудиться», — подумал я. Дом был как дворец! Порфирий опять открыл какую-то дверь, и мы очутились в крошечной комнате, залитой нежным утренним светом. В глубине было маленькое окошко и стол, накрытый клеёнкой, а слева вдоль стены возвышался высокий, почти до потолка, белоснежный марлевый полог над железной кроватью.