Читать «Приключения Мишеля Гартмана. Часть 2» онлайн - страница 294

Они делали одно добро, или, говоря точнее, осыпали благодеяниями всех несчастных, которые обращались к ним даже через других.

Изнемогая от усталости, две девушки, не угадывая чистою душою грозившего им несчастья, заснули на стуле, прислонив голову к спинке кровати, возле которой сидели, одни матери их не смыкали глаз, и бессознательно для них проходили долгие, мрачные часы. Горе притупляет чувства и мысли.

Внезапно они вздрогнули.

Шум шагов раздался в комнате, смежной с тою, где находились они.

В дверь, которая заперта не была, постучали два раза как бы в насмешку.

— Войдите, — ответила госпожа Гартман безотчетно на стук.

Дверь отворили, на пороге показался мужчина. Это был барон фон Штанбоу.

— Господин Поблеско! — вскричала госпожа Гартман в крайнем изумлении.

Она узнала его только теперь.

Прибавим, что достойная женщина, которой ни муж, ни Мишель не открывали ничего, знала о Поблеско одну лицевую сторону и считала его человеком, преданным их семейству.

— Да, я, милостивая государыня, — ответил молодой человек с низким поклоном.

— Слава Богу! — воскликнула она, сложив руки. — Он послал вас для нашего спасения.

— Я сильно желаю этого, — ответил он с легким оттенком изумления.

Он полагал, что она все знает.

— О! Умоляю вас, спасите главное, спасите детей наших! — вскричала она с глубоким чувством.

— Постараюсь, милостивая государыня, — ответил он холодно и сдержанно, — но это трудно будет.

— Трудно?

— Да, всего более это зависит от вас.

— От меня!

— От вас, — повторил он с недоброй улыбкой, — скажите слово, одно только слово, и не пройдет пяти минут, как дверь, теперь запертая на запор, распахнется настежь и вы будете свободны.

— Свободны?.. Я не понимаю вас. Как можете вы, поляк, пользоваться такою властью у немцев, ваших природных врагов? Это поистине удивительно.

— Достаточно двух слов, — ответил он, прикусив губу, — и вам объяснится…

— Ваша гнусная измена, милостивый государь! — вскричала Лания, вдруг встав перед ним надменная и презрительная.

— Подобные слова! — пробормотал он, невольно отступая перед гордою девушкой.

— Справедливы, — подхватила она с жаром. — Мать моя, кроткая, святая женщина, гнусности вашей не знает, ей неизвестно, что вы презренный прусский шпион, что вы похитили нас в эту ночь из среды наших друзей — вы, явившийся к нам в роли изгнанника, просящего приюта. Вон! Мы гнушаемся вашего подлого присутствия.

Грозные слова эти не только не сразили Штанбоу, но еще заставили его поднять голову с циничной усмешкой.

— Вот это я называю говорить, — отозвался он, — вы сказали сущую правду, но всему единственная причина — вы. Если я поступил, таким образом, если решился на похищение, то знайте, потому что люблю вас и дал клятву, которую сдержу, хотя бы гром должен был разразиться надо мною, что, пока я жив, вы будете принадлежать мне и никому другому.

— Господь справедлив, он накажет вас, я пренебрегаю вашими угрозами.

Барон пожал плечами и презрительно улыбнулся.